Андрей Ильин - Дойти до горизонта

Я собираю свою жизненную энергию в комок. Сосредотачиваю электрический заряд возле глаз, становлюсь большим конденсатором неведомых энергетических полей. Напрягаюсь! Еще напрягаюсь! И еще немного. Надо подготовить разряд. Так, заныло в животе. Вот те, здрасьте, что же, у меня воля в животе помещается, что ли? Впериваюсь взглядом в стрелку. Какая-то она облезлая и погнутая чуть. Давно пора часы заменить.

«Не отвлекайся!» — одергиваю я себя.

Пытаюсь представить, как, зацепившись ступнями за выступающие на циферблате цифры, я упираюсь плечом в стрелку и что есть силы давлю ее вперед. Я даже кряхчу от напряжения. По лицу стекает пот, ноги мелко дрожат. Сейчас к-а-к сзади по затылку секундной стрелкой врежет… Я пугаюсь и дергаюсь головой вниз. Но тут же, расхохотавшись, теряю надуманный образ. Опыт передвижения неодушевленных предметов на расстоянии потерпел фиаско.

«Сейчас возьму и подведу стрелки обычным способом — пальцем, — мелькает озорная мысль. — А свалю все на экстрасенсов. На них все валят, что объяснить не могут. А одушевленный предмет, то бишь Салифанова, я как-нибудь умудрюсь передвинуть поближе к рулю без помощи потусторонних сил. На это у меня таланта хватит».

Снова всматриваюсь в часы, и вдруг до меня доходит, на что указывают стрелки. Я даже теряюсь от неожиданности. Время-то! Зателепатился! Пять минут пересидел! Кошмар!

— Вахте к заступлению! — ору я, забыв о всех своих режиссерских разработках. — Подъем!

— Никуда не пойдем, — не соглашается Салифанов. Видно, ему со сна померещилось, что я его на тур вальса приглашаю.

— Вылезай! — настаиваю я.

Но Сергей ни в какую не хочет покидать теплую спальную берлогу.

— Ты курс сверь, что ли, — предлагает он.

— Давай, я и так пять минут лишних оттарабанил, — тороплю я его.

— А у тебя часы наверняка спешат, — бормочет он, тщетно пытаясь удержать ускользающие сновидения. — Ты их по приемнику проверь. А я…

Дальнейшие слова заглушает протяжный, сочный, как свежевзрезанная дыня, зевок.

— В общем, давай действуй, — благословляет он меня. Мне становится обидно, особенно за просроченные минуты, которые я никак не могу вписать в свой дебет.

— Серега, не борзей! — предупреждаю я и отправляю свою руку внутрь спальника на поиски салифановской головы. Быстро нащупываю что-то теплое и жарко дышащее, не иначе как нос.

— Попался, голубчик! — с удовольствием говорю я и цепко сжимаю пальцы. — Иди-ка ко мне, — тяну я руку на себя, справедливо полагая, что за носом должен показаться и его хозяин.

— Отпусти нос! — сдавленно мычит Войцева. — Это не он, это я!

— Да я это, я, — успокаивает меня Сергей. — Это Танька балуется. Валяй, тяни сколько хочешь! Я не против.

— Извини, Таня. Это случайно вышло, — тушуюсь я и с новыми силами продолжаю поиски.

Но салифановская голова никак не находится. Что он — ее снимает, что ли, на ночь? Приходится менять тактику.

— Сережа, — ласково прошу я. — Ну вылезай!

— Двойная пайка сахара, — бубнит из одеял Сергей. — Клянись!

— Да черт с тобой, — соглашаюсь я вслух. «Дождешься ты у меня сахара. Держи карман шире!» — думаю про себя.

На поверхности показывается взлохмаченная салифановская голова.

— А ты знаешь, какой сон ты мне не дал досмотреть? — укоризненно вопрошает он.

Я ничего не отвечаю, готовлюсь к передаче вахты: уточняю курс, заполняю судовой журнал, отвязываю страховочный пояс. Я спешу, предвкушая уют теплой постели.

— А снилась мне вот такая палка колбасы, — продолжает делиться со мной наболевшим Сергей. — Н-е-ет, в-о-от такая! — Он широко разводит руки в стороны — Толстая, розовая…

— Ливерная, — в тон ему добавляет Валера, он, оказывается, не спит. — Вонючая, которую для собак делают.

— Ну вот, — расстраивается Сергей, — взял и опошлил такой высокохудожественный сон Ильичев, я не могу заступать в таком разволнованном состоянии на ответственный пост, коим является место рулевого, — витиевато формулирует свою мысль Сергей и, как улитка, втягивает голову обратно в одеяла.

— Ты это брось! — не на шутку начинаю тревожиться я — Давай вылезай, пожиратель собачьих сосисок.

— Грубые, черствые люди, — не столько возмущается, сколько удивляется нашему поведению Сергей. — Я не могу больше быть с вами рядом. Я ухожу. Где там руль? Я возьму его в свои твердые руки.

Еще минут десять мы ворочаемся, смеемся, оживленные собственными шуточками. Хорошо! Ночь, море, тишина и шесть часов сна в перспективе. Я чувствую горячее плечо Валеры, упирающееся мне в бок, слышу, как спокойно дышат Наташа и Татьяна.