Сергей Давыдов - Путаный след

Олег снова забрался на свое излюбленное место, на сук изрешеченного пулями вяза.

Что же делать? Скоро в Ленинград, а он ничего не нашёл! Как побывать за этим проклятым забором? Интересно, чего так напугалась Граммофониха? Тут какая-то тайна… А вдруг… Вполне возможно! Надо проверить обязательно!

— Надо ей было тут забор поставить, — пробормотал Олег и, повернувшись на своем суку, замер.

К калитке, покачиваясь, шел знакомый мужчина в соломенной шляпе. Он потоптался, что-то мыча, у забора и вдруг двинулся к дереву.

«Заметил», — понял Олег. Бежать было поздно.

Мужчина подошел и заплетающимся языком приказал:

— Ну!

Олег только крепче вцепился в сук.

— Слазь! Опять ты здесь!

Олег не шелохнулся.

— Сейчас сниму — худо будет!

Мужчина начал карабкаться на дерево. Вяз был толстым, сук — метрах в двух с половиной от земли. Подпрыгнув, пьяный дотянулся до сука, но не удержался и упал.

Он сидел на земле и ругался:

— Тарзан… Я тебе ребра пересчитаю! — Он поднялся и снова принялся карабкаться вверх.

Наконец ему удалось ухватиться за сук одной рукой. Он начал было подтягиваться, но Олег ударил ногой по его пальцам. Пальцы разжались, пьяный полетел вниз.

— Берегись у меня! — зарычал он, подбирая здоровенный камень.

— Дядя, за что вы меня?!

— Мёдом тебе тут намазано, что ли? Чего здесь болтаешься?

— Я ищу.

Мужчина, покачнувшись, спросил:

— Чего ещё ищешь?

Олег решился:

— Дядя, а за тем забором никакой ямы нет? Окопа?

— За забором? — медленно соображая, проговорил тот. — Как же! За забором есть! Там много ям! — Он загоготал. — И окопы там, и долговременные огневые укрепления.

— Нет, верно?

— Говорю. Попробуй погляди!

Он потряс камнем:

— Ну вот что, Робин Гуд, лучше слезай у меня, а то я тебя…

Делать было нечего.

— Ладно, сейчас слезу!

«Срочно нужна собака и ещё двое», — думал Олег, бредя в сторону от граммофонихиного забора.

— Пей да поговорим о деле.

— Денег давай, какое ещё дело? Опять?

Она не ответила. Занялась поросёнком.

— Во, ласковый бесенок! Тпрусь, тпрусь, на яблочка! — Потом она повернулась к племяннику: — Думаешь ты за старика браться?

— Пристала! Пусть живет.

— Пристала не пристала, а больше я тебе гроша не дам! Хватит. На меня милиция косится. Глаз не сводит! Всё. Куплю сад и буду торговать по-честному.

— Как это ты без меня купишь, а? То-то! Давай денег! Ну, Брунгильда!

Она вздохнула. Подвинула к себе огромную кружку:

— Чай остыл.

— Ну, как хочешь, — пригрозил Василий.

— Дам уж, дам. Но ты мне сегодня яблоки перенеси. Слышишь? Много ли я одна могу? Тётя у тебя уже старая. Таскала-таскала, а их ещё воз с верхом! Кто тебя просил их туда сыпать? Высыпал бы в саду в яму под сливой… Сколько я на них денег теряю!.. Чтобы перенести сегодня!

Покачав головой, Василий потянулся к бутылке.

— Во! Пей! — взвилась тетка. — А я огурчика подам. Смотри, прямо с грядки огурчик. Ты ж подумай, какие там яблоки, а? Какие яблоки! Старика ему жаль! Да старик теми яблоками и пользоваться не может. Раздает всё.

Поросенок постукивал копытцами по комнате, тыкаясь пятачком во все углы. Остановившись у набитого мешка, он вопросительно поглядел на хозяйку и хрюкнул.

— Ну и плут, — заулыбалась Граммофониха, — привык к яблокам, шельмец!

Поросенок нетерпеливо повизгивал.

— Из ума не идут яблоки. Неделю в яме лежат!

— Сгниют, — зло кивнул Василий.

— У меня-то? Я своего не упущу!

— Ты поаккуратней с канавой. Поглядывай. А то пацан там какой-то вертится!

Она всплеснула руками:

— Уж не худенький ли? Вихрастый?

Василий изумленно взглянул на тетку:

— Откуда ты знаешь?

Та испуганно молчала.

— Тебя спрашивают?

— Он, — Граммофониха понизила голос, словно кто-то мог подслушать, — он спрашивал про яму.

Племянник одним махом выпил водку, поднялся и направился к выходу.

— Стой! Не уйдешь!

Могучая тетка стала оттирать Василия от двери назад к столу.

— От греха подальше хочешь?! Думаешь, я отвечать буду? Не-ет. Кто мне, Васенька, привез эти яблочки? Не сами они в канавке-то оказались…

— Ух и сильна жаба! — выругался Василий. Но к столу ему пришлось вернуться.

— Не бойсь! — не обратив внимания на ругань, пела тётка. — Никто нас и не видел! А мальчишку… мальчишку отвадь! Тисни разок, он и носа не покажет! Вот, держи. Твоя доля.

Она протянула стопочку денег.

— И это всё? — спросил он удивлённо.

— Перенесешь яблоки, добавлю, — отрезала она. — Привык к подачкам, племянничек. Поработай немного! Мне-то, старухе, шиш кто даром копейку подаст!