Александр Грачёв - Падение Тисима Ретто

В конце концов он был мобилизован в армию и получил назначение на Тисима — Ретто, на должность военного переводчика гарнизона острова Минами. Он был здесь, в сущности, простым писарем у подполковника Кувахара, так как жандарм и разведчик, вышколенный в Квантунской армии, сам хорошо владел китайским языком, как, между прочим, и русским.

Общая страсть к рыбной ловле, столкнувшая здесь Хаттори и Комадзава, не была единственной причиной к тому, чтобы у них завязались близкие отношения. Просматривая как — то картотеку военнопленных китайцев, переводчик вдруг увидел там имя Комадзава. Кто — то доносил, что моторист Комадзава часто разговаривает с наиболее опасным китайцем — коммунистом Ли Фан — гу, сидящим всегда возле моторного отделения, когда перевозят военнопленных к Северному плато. Это заинтересовало Хаттори, и ему однажды удалось заглянуть в «личное дело“ рядового Комадзава.

В желтой картонной папке Хаттори нашел данные об интересной человеческой судьбе. Комадзава Этиро, рождения 1898 года, сын крестьянина — рыбака из префектуры Осака, в 1919–1922 годах принимал участие в сибирской экспедиции, там был ранен и награжден медалью «За участие в сибирской экспедиции“. В 1925 году он принимал участие в осакской забастовке портовиков, будучи мотористом буксирного катера. За это был уволен. Год ходил безработным. В 1926 завербовался мотористом на шхуну рыболовной компании Нитиро, промышлявшей рыбу у берегов Камчатки. За связь с русскими рабочими и чтение советских газет был уволен и вывезен в Японию. В 1928 году вернулся в Осака и здесь вступил в одну из организаций компартии, только что вышедшей из подполья. В 1929, во время разгрома компартии, арестован, судим, и приговорен к смертной казни, замененной затем десятью годами каторжных работ. В 1939 году амнистирован в связи с празднованием мнимого 2600–летнего существования «Страны Восходящего Солнца“, как «исправившийся“, проявил патриотизм, попросившись рядовым солдатом на китайский фронт, из — за опасения, что может перебежать на сторону китайцев, был послан на Тисима — Ретто мотористом на десантную баржу.

Мог ли ученый — лингвист Хаттори предположить, что в этом кряжистом тихом человеке с добрым лукавым взглядом с разбитыми работой руками скрывается такой мятежный характер! При первой же встрече на рыбалке, состоявшейся после этого, он решил вызвать Комадзава на откровенный разговор. Опасаясь, что рядовой Комадзава будет скрывать свое прошлое, Хаттори начал исподволь. Поймав крупную рыбину, переводчик сказал, что эта рыба по — русски называется «ленок“.

— А я знаю, господин подпоручик, — улыбаясь, ответил Комадзава.

— Откуда вы знаете русский язык? — спросил Хаттори, сделав удивленный вид.

— О, я дважды бывал в России, господин подпоручик! — сказал с увлечением Комадзава. — Я хорошо знаю русских.

— И как же вы считаете: хороший это народ?

— Господину подпоручику, как человеку ученому, должно быть известно, что плохих народов не бывает…

Он ловко выдернул из воды блеснувшую серебром рыбину, расторопно поймал ее в воздухе своими длинными руками и бросил в садок. Все это он проделал молча, деловито. Закинув леску снова в воду, философски продолжал:

— Есть плохие люди в каждой стране, но весь народ любой страны плохим быть не может. Ведь каждый народ трудится, воспитывает детей, стремится к счастью и желает сделать красивой и спокойной свою жизнь. Правильно я говорю, господин подпоручик? — спросил он, лукаво сощурив свои веселые глазки, сделавшиеся совсем маленькими на его массивном квадратном лице.

— Да, да! Это великолепно сказано, Комадзава — сан! Вы много, должно быть, читали?

— О, я читал много книг, господин подпоручик.

— И русские книги читали?

— Да, господин подпоручик, читал книги и газеты, когда работал на шхуне компании Нитиро в Усть — Камчатске.

— Скажите, Комадзава — сан, не бойтесь меня, вы читали Ленина?

— О, мне совсем нечего вас бояться, господин подпоручик, — он улыбнулся, как показалось Хаттори, очень доверчиво. — Конечно, читал.

— А потом стали коммунистом?

— Да, господин подпоручик, потом стал коммунистом. Но за это я был приговорен к смертной казни, которую мне почему — то заменили десятью годами каторги. После этого я отрекся от коммунистов.

По тому, как он улыбнулся весело при этих последних словах, подпоручику Хаттори показалось, что солдат говорит неправду. От этого у него почему — то стало очень весело и легко на душе. Чтобы удостовериться в своих сомнениях, он, оглянувшись по сторонам, тихо спросила: