за живой и мертвой водой.

Снова раздались выстрелы, дикие крики. Стефа вскинула голову и, застонав, бессильно опустила ее.

Юрко знал, что Стефа в эти минуты ненавидит его, что он ей противен, отвратителен, и она вырвалась бы, убежала, если б у нее были силы. Самым ужасным было то, что он, сильный и смелый, не мог ей помочь. У него не находилось даже слов утешения, оправдания, он был перед ней во всём виноват. Возможно, Петро, его любимый брат, там… И Стефа догадывается об этом.

Юрко услышал топот ног, недалекие голоса. Среди копен мелькнули освещенные огнями фигуры. Молодые хлопцы. Поляки… Все без шапок, босые, один в белье, но с карабином.

— О моя матка, моя матка…

— Франек, слово гонору, они мне заплатят. За все заплатят кровью своей кабаньей, вонючей. Святой матерью божьей присягаю.

— Патроны… Если бы я успел вытащить патроны из тайника. Я бы им всыпал…

— Моя бедная матка… Что она им сделала? Они ее ножа–ми…

— Слово гонору, Франек…

— Панове, если бы у меня были патроны… Пробежали близко, запыхавшиеся с безумно расширенными глазами на красных потных лицах.

Слава богу, не заметили… А то бы убили, растерзали обоих. Нужно скорее покинуть это страшное место, уйти в спасительную темноту, в ночь.

— Стефа, — Юрко разжал пальцы, притронулся к плечу девушки. — Идем отсюда, Стефа! Нам здесь нельзя… Слышишь?

Она не отвечала, а только дергала плечом, пытаясь сбросить его руку.

— Я с тобой. Я тебя не брошу, спрячу. Идем.

Еще выстрелы, и вдруг берущий за сердце тонкий пронзительный детский крик. Стефа вскочила, но Юрко успел схватить ее за руку, поймал и другую, которой она начала бить, царапать его лицо.

— Прочь! Ненавижу! Уйди, пусти меня. Там мой братик… Пусти!

Девушка извивалась, стараясь вырваться, пинала его ногами, пыталась укусить его руку, плечо. Она, словно обезумела. Юрко понял, что в конце концов она вырвется, убежит. И погибнет. Только он один может спасти ее. Если можно спасти…

— Стефа, послушай, голубка… Ну, послушай же! Я пойду с тобой. Только успокойся. Слышишь?

— Не надо. Не хочу! Они убьют тебя. Твой брат убьет…

Стефа кидалась в разные стороны, падала на колени, повисала, стараясь вырвать свои руки из пальцев хлопца.

— Я с тобой. Одну не пущу.

— Не надо. Не надо! Пусти!

— Пойдешь за мной… Слышишь? И тихо, Стефа. Умоляю тебя.

— Пусти…

Юрко слегка оттолкнул ее и первым побежал вниз, на огни. Он знал, на что решился. Только чудо могло спасти их. Но разве смерть Стефы не будет его смертью? У них одно сердце… Если оно перестанет биться, то для двоих. Люди, весь мир был против них, они должны были принести себя в жертву своей любви и чужой слепой ненависти, вражде.

Стефа бежала вслед. Юрко слышал позади шуршание стерни под ее ногами, порывистое дыхание, тихие всхлипывания. Он замедлил бег и, когда девушка поравнялась с ним, схватил ее за руку. Теперь Стефа не вырывалась. Они бежали рядышком, молча, освещенные пламенем горящих хат.

Вот и знакомая дуплистая верба на леваде. Они припали к ее шершавому стволу, перевели дыхание. Не выпуская руки девушки, Юрко осмотрелся.

За вербой начинался огород — припавшая к земле ботва картофеля, а по ней ряды тычин, густо повитых стеблями бобов, похожих на идущих друг за другом тонконогих женщин, с головой укутавшихся в зеленые рваные покрывала. Ряды тычин тянулись почти к самой хате — маленькой, тихой, точно присевшей от страха под своей соломенной стрехой, озаренной огнями недалекого пожарища.

Справа, где пылали постройки на нескольких дворах подряд, раздались два выстрела, крики: «Вот он! Перехватывай!» Туда по улице пробежало человек пять, за плетнем мелькнули их головы и плечи, дула карабинов. Юрко почувствовал, как дрожит рука Стефы.

— Я один схожу. Ты жди здесь.

— Нет, нет, — заплакала девушка. — Бабушка тебя испугается… Нет, вместе.

Теперь она схватила руку Юрка, удерживала его, тянула к себе.

— Только не плачь. Тихо! Богом прошу тебя, Стефа.

Девушка глотнула слезы, послушно кивнула головой. Юрко схватил ее голову в ладони, поцеловал в висок.

— Идем… Не отставай, пригибайся.

Держась за руки, они побежали к ближайшей тычке, притаились возле нее, словно играли в прятки. Так перебежками от тычки к тычке. И вот они у сарая. Юрко выглянул за угол и увидел, что дверь хаты открыта. Нужно было ожидать всего… Но, может быть, бабка с внуком успели убежать, спрятаться? Стефа толкала его в спину, торопила. Будь что будет… Вперед!

Юрко первый вскочил в сенцы и остановился, охваченный ужасом. Вторая дверь была также открыта, и за порогом на полу лежало что–то…