Веда Корнилова: Патруль

Моя семья ничем не отличалась от большинства обитателей Тупика. Единственным занятием папаши были поиски выпивки, причем дражайший родитель занимался этим крайне необходимым делом все дни напролет, и каждую ночь не приходил, а приползал домой, в нашу полуразвалившуюся лачугу. Почему приползал? Да потому что к тому времени он был пьян, можно сказать, в хлам. Когда же у папаши наступало короткое время протрезвления, то дорогой родитель, хватаясь за больную голову, без конца зудел о том, что мы, неблагодарная семья, повисшая на его плечах, загубила судьбу и высокие стремления такого талантливого человека, как он... Ну, вообще-то все пьяницы говорят одно и то же, со слезами на глазах сетуют на горький рок и тяжкий жребий. Впрочем, на бесконечные стенания папаши мы не обращали внимания – наслушались за долгие годы... Что же касается матери, то, когда я подросла, она, по слухам, сбежала из дома с каким-то военным.

Вообще-то мамашу можно понять: говорят, что она, несмотря на жизненные тяготы, все еще оставалась более чем привлекательной женщиной, на которую засматривались мужчины, и прозябать в полной нищете с вечно пьяным неудачником-мужем у нее не было ни малейшей охоты. Как говорится, впереди не просматривалось никаких перспектив на будущее, а раз дела обстоят столь невеселым образом, то каждый вправе устраивать свою судьбу так, как может, и как считает нужным. Мамаше подвернулся случай покинуть Тупик, и она без колебаний им воспользовалась.

Что же касается детей, которых родительница оставила здесь... Ну, любому понятно, что когда рядом с бедной (вернее, нищей) женщиной (пусть она будет и того красивей) ошиваются три вечно голодных спиногрыза (которых к тому же надо обувать-одевать, кормить, учить уму-разуму, да еще и в дальнейшем направлять по верному жизненному пути) – то в этом случае ей вряд ли стоит рассчитывать на хорошего кавалера! Уж лучше, не оглядываясь, отправиться в новую жизнь, раз и навсегда закрыв за собой дверь в прошлое!

Подобный поступок – уйти, оставив детей на произвол судьбы, здесь считался рядовым событием: дескать, ничего страшного, дело обычное, тем более что в этом случае у брошенных деток есть какой-никакой, а отец, да и крыша над головой имеется, что уже немало! Ну, а насчет всего остального можно сказать только одно – тут каждый сам за себя, и если ты сильный и здоровый, то выкарабкаешься, а слабакам в Тупике не место! Если же в отсутствие родителей с детьми что худое и произойдет, так, значит, им это на роду написано. В конце концов, можно и новых детей нарожать – дело нехитрое. Правда, каким образом будут выживать брошенные ребятишки, и удастся ли им это сделать – тут вопрос иной...

Нас, оставленных мамашей детей, было трое, и какое-то время обо мне и младшей сестренке заботился старший брат, которому в то время исполнилось восемь лет. Потом сестренка, которой еще не исполнилось и три годика, тяжело заболела – простудилась. Помнится, тогда была очень длинная и холодная весна с пронизывающими ветрами... Какое-то время и мы с братом, и доброхоты-соседи пытались лечить малышку, как умели, но ей становилось все хуже, а потом она и вовсе стала метаться в горячечном бреду. Нам не оставалось иного выхода, как отнести ее в приют при городском монастыре – как это ни печально, но было понятно, что без помощи и хорошего лечения сестренка умрет. Малышке повезло: монашки ее выходили, а потом какая-то добрая горожанка и вовсе забрала мою сестренку из приюта – мол, девочка такая хорошенькая, милая, что от нее просто глаз не оторвать, а я человек одинокий, и теперь у меня будет, о ком заботиться... Что же касается брата, то вскоре он пропал, и лишь через какое-то время выяснилось, что подвыпившие матросы с иноземного судна утащили его на свой корабль – мол, парнишка с виду крепкий и выносливый, а на их корабль позарез требовался юнга, потому как тот сопляк, что еще недавно числился на судне в этом звании, удрал невесть куда по прибытию в порт, а без юнги корабль быть не должен...

Так я осталась, можно сказать, одна. Не знаю, как сложилась бы моя дальше моя судьба, если б не случай, изменивший все.

... Мне едва исполнилось семь лет, когда в Тупик заявились двое гостей, причем пришли они не просто так, а по важному делу. Новости здесь разносятся быстро, и потому уже через четверть часа все обитатели Тупика знали, что пришлые намерены отобрать себе нескольких детишек – мол, собираются обучать их ратному мастерству. Понятно, что абы кто сюда не сунется, значит, к подобному известию надо отнестись со всей серьезностью. А уж когда стало известно, что эти двое – элинейцы, то здешние ребятишки не только сами хотели поглядеть на них, но и страстно желали стать теми везунчиками, на кого падет выбор, тем более что желающих вырваться из Тупика всегда хватало. К тому же всем было известно, что каждый из детей, пришедших на такие вот отборы, получит мелкую монетку, а для нас как раз это было едва ли не самым важным.