Веда Корнилова - Скользящие по грани

На самом деле я была уверена, что родственник по имени Бальтазар не имеет никакого отношения к тому человеку, которому в свое время юная принцесса писала свое трогательное послание. Почему? Да просто у меня при прочтении письма сложилось впечатление, что тот человек, которому принцесса отдала свое сердце, тоже молод, юн и чист душой, и с этого убеждения меня не сдвинуть.

Что же касается того письма, которое сейчас написала королева под диктовку госпожи Орше... Это письмо ни в коем случае нельзя показывать посторонним. Более того: если даже станет известно, что королева платила шантажистам, чтоб вернуть себе подобное послание, то все сочтут это вполне верным решением. Почему? Когда пишешь подобные письма, то надо подумать и о том, как бы эта писулька не попала в чужие руки, а не то можешь поставить в крайне неприятное положение множество других людей, о которых упоминаешь в своей эпистоле. Извините, но к этому обязывает ваше положение!

Что касается моего мнения, то лично я бы сомневалась, стоит ли писать такое откровенное письмо – слишком рискованно, как бы не перемудрить. Кажется, Крис и королева Эллен были такого же мнения, однако переубедить госпожу Орше у нас не получилось. Выслушав наши возражения, она лишь усмехнулась:

– Ох, в шахматы вы явно не играете, а напрасно – очень способствует тренировке ума. Так вот, там есть такое понятие – «гамбит», то есть жертва, которая создает проблемы сопернику. Именно этим мы с вами сейчас и занимаемся...

Ну, шахматы – дело хорошее, только как поведет себя король, прочитав подобное послание? Он ведь может и разозлиться...

Ответ на этот вопрос мы получили не сразу. Прочитав письмо не менее двух раз, король повернулся к жене:

– Когда было написано это письмо?

– Когда я находилась в монастыре... – несмотря на внешнее спокойствие, было понятно, что королева взволнована.

– Рискованное послание... – чуть нахмурился король.

– В то время я была слишком молода и не думала о последствиях, в чем сейчас искренне раскаиваюсь... – вздохнула Ее Величество.

– Понимаю... – король перевел взгляд на господина ли Роминели, который смотрел на королеву с победной улыбкой. – Могу я узнать, где вы взяли это письмо?

– Купил!.. – гордо заявил Лудо Мадор. – И мне оно обошлось весьма недешево!

– Мне оно тоже дорого обошлось... – горько улыбнулась королева. – Ваше Величество, должна признаться, что была вынуждена платить этому человеку за возвращение письма.

– Вот даже как?.. – король приподнял брови. – И сколько же?

– Дорого. Только вот мне его так и не вернули.

– Мерзко!.. – король еще раз просмотрел письмо. – Мерзко, что вы, господин ди Роминели, осмелились так поступать со своей королевой. Сегодня вы пали передо мной так низко, что я нахожусь в затруднении, не зная, какие действия предпринять в отношении вас. Дойти до шантажа королевы! Это неслыханно!

– Вообще-то деньги у меня требовал не господин ди Роминели, а архиепископ Петто... – вздохнула королева. – Не сам, разумеется, а через своих людей.

– Ваше Величество, но я же вам уже говорил, что не имею ко всей этой истории никакого отношения!.. – архиепископ прижал руки к своей груди.

– Подойдите ближе, я не хочу кричать вам через весь зал!.. – почти что приказала королева.

– Да, разумеется!

Архиепископ сделал несколько шагов, и в этот момент из-под его красного одеяния на каменный пол что-то упало, звякнув довольно громко. Взгляды присутствующих невольно устремились на небольшую золотую брошь, лежащую на полу. Эта бриллиантовая брошь – одна из фамильных драгоценностей королевского семейства нашей страны, и ей не место в руках архиепископа, или же в его кармане. Впрочем, святоша тоже в растерянности смотрит на сверкающую драгоценность, лежащую на полу.

Ну, что тут скажешь? Молодец Летун, ловко умудрился сунуть брошь в одежду архиепископа, когда стоял возле него с разносом...

– Это что?.. – король сразу узнал брошь. – Откуда она у вас?

– Клянусь, не знаю!.. – вообще-то в этот раз архиепископу можно и поверить, потому как он, и верно, не знает, откуда у него появилась брошь королевы.

Зато господин ди Роминели, увидев брошь, несколько мгновений смотрел на нее, а затем выдохнул, с ненавистью глядя на архиепископа:

– Так вот в чем дело! Ах ты, рожа толстая! Не думал, что у тебя на это наглости хватит! Как я и думал, это все же ты... Обмануть всех решил? Тебе что, денег мало?!

– Да я представления не имею, откуда взялась эта побрякушка!.. – возопил тот, но мой бывший свекор, похоже, его уже не слушал. Его лицо побледнело, глаза налились кровью, и на какую-то долю мгновения мне показалось, что я вновь вижу перед собой дорогого супруга. Ну конечно, они же родственники... Помнится, у Лудо Уорта после подобного начинался приступ ярости, но его отец в этом, кажется, не замечен...