Эдгар Берроуз - Тарзан и его звери

Джэн засмеялась и сказала:

– А я думаю, они убегают от тебя. Ты так часто не позволял им делать того, что им казалось вполне естественным. Им, как детям, захотелось дать стрекача от родительской опеки!

Смеясь, она прибавила:

– Во всяком случае, я надеюсь, что они не вернутся к нам ночью!

– Или голодными, не правда ли? – засмеялся Тарзан. Небольшая группа людей целых два часа стояла на берегу и смотрела на горевший пароход. Затем донесся слабый звук второго взрыва, и почти немедленно вслед за этим «Кинкэд» погрузился в воду.

Причина второго взрыва не заключала в себе ничего таинственного. Помощник объяснил, что огонь достиг паровых котлов, и их разорвало. Но отчего произошел первый взрыв? Потерпевшие кораблекрушение долго и бесплодно рассуждали об этом…

Маленькое общество прежде всего позаботилось о том, чтобы найти пресную воду для питья и разбить лагерь. Все понимали, что пребывание их на Острове Джунглей может затянуться на месяцы и даже годы.

Тарзан знал расположение ближайшей речки и повел к ней немедленно всю партию. Здесь мужчины тотчас же принялись за постройку жилья и за изготовление кое-какой грубой мебели. Тарзан пошел в джунгли за пищей, оставив Джэн на попечение верного Мугамби и негритянки. На матросов «Кинкэда» он положиться не мог.

Леди Грейсток страдала нравственно больше других, потерпевших крушение. Ей казалось, что поиски ее сына бесполезны, и его положение, рисовавшееся ей всегда в самых мрачных красках, не будет улучшено. Более того: ей думалось, что она никогда не узнает ничего о судьбе маленького Джека.

Общество разделило между собой разные обязанности. Было установлено постоянное дежурство на высоком холме, откуда виднелось на далекое расстояние море. Здесь была собрана огромная куча сухого валежника, чтобы в любой момент развести сигнальный костер. На высоком шесте, вбитом в землю, развевался сигнальный флаг. Его смастерили из красной рубахи помощника «Кинкэда».

Но на горизонте не показывались ни паруса, ни дым, и напряженные глаза часовых безнадежно смотрели на пустое, безбрежное пространство океана.

Тарзану пришла мысль построить судно, на котором они могли бы отплыть обратно на материк. Он показал матросам, как смастерить грубые инструменты, и все горячо принялись за работу. Однако, чем дальше, тем очевиднее становилось, что эта работа не под силу такой горсточке людей. Матросы стали раздражаться, и к прежним невзгодам присоединились еще раздоры и подозрительность.

И более, чем когда-либо, Тарзан боялся теперь оставлять Джэн с грубыми матросами. Но ему волей-неволей приходилось по временам покидать ее, уходя в джунгли на охоту: никто не приносил так много дичи, как он. Иногда его заменял Мугамби, но копье и стрелы чернокожего не давали тех результатов, как аркан и нож человека-обезьяны.

В конце концов матросы побросали свою работу и тоже стали уходить в джунгли для охоты. Все это время в лагере не показывались ни Шита, ни Акут, ни другие большие обезьяны. Но Тарзан иногда встречал их во время охоты в джунглях.

В лагере злополучных пассажиров «Кинкэда» дела с каждым днем шли все хуже и хуже.

Их лагерь находился на восточном берегу Острова Джунглей. А к северу от них в это время расположился другой лагерь. Здесь, в небольшой бухте, стояла на якоре парусная шхуна «Каури». Несколько дней тому назад на ней произошел бунт матросов, окончившийся убийством офицеров и капитана. Тяжелые дни пришлось пережить «Каури» с тех пор, как на ее борт в числе матросской команды попали такие люди, как швед Густ, араб Момулла Маори и самый главный негодяй во всей этой компании – китаец Кай-Шанг.

Матросов было десять. Это были настоящие отбросы южных гаваней. Густ, Момулла и китаец Кай-Шанг были заправилами и душою их кружка. Бунт был организован ими. Они подстрекали матросов перебить начальство, захватить шхуну и разделить между собой улов жемчуга, составлявший богатство «Каури».

Кай-Шанг убил спящего капитана, а Момулла Маори напал на офицеров и часовых. Густ всегда находил предлоги отказаться от активного выступления, но зато, умело воспользовавшись обстоятельствами, произвел себя в начальники над мятежниками. Он присвоил себе все вещи убитого капитана «Каури» и даже стал носить его мундир, чтобы показать, что он теперь начальник.

Кай-Шангу это было совсем не по душе. Он вообще не признавал никакого начальства, а тем более не хотел подчиняться простому шведскому матросу. Таким образом семена для распрей уже были посеяны в лагере мятежников.