Фернандо Гамбоа - Последний тайник

Он от души рассмеялся, однако подержал меня в своих лапах еще несколько секунд, а затем слегка отстранил от себя и окинул мою фигуру пронзительным взглядом.

— Или ты сильно подрос, или я усох, — сказал он. — Ты уже не такой коротышка, каким был раньше!

— А что стало с вашими волосами, проф? Вы покрасили их, придав им платиновый оттенок, чтобы выглядеть более респектабельно? Если да, то должен вам сообщить, что ваши усилия были напрасными.

— Кто бы говорил! Ты, наверное, чтобы стать таким загорелым, потратил кучу денег на солярий и теперь сидишь на хлебе и воде, — парировал Кастильо.

Мы оба от души рассмеялись, радуясь тому, что снова встретились и что продолжаем отпускать в адрес друг друга язвительные шуточки, как будто со времени нашей последней встречи, после похорон моего отца, не прошло целых десять лет.

Мы разместились в гостиной и затем более часа рассказывали друг другу о своем житье-бытье. Я узнал от профессора, что ему надоело заниматься преподаванием, а потому он вышел на пенсию и теперь попеременно тешит себя занятиями в спортзале и работает, как он выразился, над «мудреным сочиненьицем», посвященным экономической экспансии королевства Арагон в четырнадцатом веке. Он не очень-то надеялся, что ему удастся опубликовать этот научный труд, но работал над ним с удовольствием.

Я поведал профессору о многочисленных местах, в которых мне довелось побывать, а также о том, чем я занимался в каждом из них. Когда дошла очередь до моего пребывания на Утиле, я вкратце рассказал о своей таинственной находке.

— Это то, что лежит у тебя на столе? — спросил Кастильо, махнув рукой в сторону округлого предмета, накрытого красным полотенцем.

Я кивнул.

— Ну и любишь же ты устраивать театр! — воскликнул профессор, насмешливо глядя на меня. — Что ж, давай посмотрим, что тут у нас есть, — добавил он. Однако стоило ему приподнять полотенце, как его лицо застыло от изумления.

— Ну, что скажете? — спросил я, выдержав паузу в целую минуту, но так и не дождавшись от Кастильо какой-либо реакции.

— Это колокол.

— Как замечательно, что вы наконец-то открыли мне глаза! А я-то думал, что это кларнет!

— Это колокол, — повторил профессор, не обращая внимания на мой выпад. — Бронзовый колокол.

— Тогда возникает вопрос, каким образом бронзовый колокол мог оказаться на дне Карибского моря. Мне, признаться, никогда не доводилось слышать, чтобы на коралловых рифах строили колокольни.

— А колокольни тут вообще ни при чем, — спокойно заметил Кастильо. — Это корабельный колокол.

— С каких это пор на кораблях стали использовать колокола? — удивился я.

— В наше время их уже почти не используют, а вот в старину на каждом судне на мостике имелся колокол.

Помолчав, профессор провел кончиками пальцев по зеленоватой поверхности моей находки и добавил:

— А этот колокол, судя по его форме и степени окисления, был отлит очень-очень давно. Хотелось бы установить, когда именно, однако сделать это будет весьма затруднительно.

— Может, следует оттолкнуться от надписи?

— Какой надписи? — встрепенулся Кастильо.

— Я имею в виду надпись на колоколе. Если бы вы не были таким близоруким, то увидели бы ее здесь, между этими двумя полосами. — Я показал пальцем на едва различимые полустертые буквы.

— И в самом деле! Если ты разрешишь мне взять колокол в университет, я смогу расшифровать эту надпись в течение нескольких дней, — взволнованно произнес профессор, хватая меня за руку.

— В этом нет необходимости.

— Как это нет необходимости? Это самый лучший способ узнать, откуда взялся этот колокол.

— Я хотел сказать, что нет необходимости тащить колокол в университет, потому что я уже снял копию с этой надписи.

— Каким образом? Тут ведь почти ничего не видно.

— А очень просто, — ответил я, забавляясь замешательством профессора, — с помощью карандаша и бумаги. — После этого я достал из своей сумки листок бумаги и протянул его профессору. На этом листке, полностью закрашенном обычным карандашом, были отчетливо видны два слова на латыни.

— Ты что, меня разыгрываешь? — перешел на шепот профессор, впившись глазами в листок.

— Вовсе нет, проф. Я сделал эту копию с надписи сегодня утром, однако я не понимаю, что означают эти два слова. Вы же знаете, что я не силен в латыни.

Профессор Кастильо заерзал на стуле, а затем посмотрел на меня поверх своих очков. Его взгляд показался мне слишком уж пристальным.