Алистер Маклин - Караван в Ваккарес

Андалузский бык мгновенно остановился, окутанный ею, развернулся и снова пошел в атаку на Боумана, не дав ему ни секунды передышки. И опять Боуман рассчитал все до доли секунды, повторил маневр, только в обратном порядке.

Бык опять промахнулся, но теперь уже всего на несколько дюймов. С трибун донесся вздох облегчения, который сопровождался робкими аплодисментами: напряжение начало медленно, но заметно спадать.

Бык опять развернулся, но на этот раз остановился и замер на месте в тридцати футах от человека; он следил за Боуманом так же, как и Боуман, стоя неподвижно, следил за быком. Боуман разглядывал его рога: сомнений быть не могло — их концы были заточены. Боуман отрешенно подумал, что никогда прежде еще не сталкивался с таким изощренным способом убийства. Не имело значения, были рога заточены или, наоборот, обрублены до диаметра центовой монеты. Удар с разбега такими рогами со всей силой громадного мускулистого тела пронзит насквозь. Удар же заостренным рогом — просто молниеносный способ убийства. Но это не важно, ведь конечный результат будет таким же.

Бык тупо уставился на Боумана. «Что у него на уме? — подумал Боуман. — Понимает ли он, что для человека это всего лишь игра в русскую рулетку, до данного момента пока удачная? Ожидает ли животное новой попытки повторить маневр, когда сможет достать меня, если я не успею бросить свое тело в другую сторону? Или надеется, что следующий маневр будет очень прост? Маневр и еще один маневр... В конце концов, — заключил Боуман, — бесполезно размышлять, здесь вступает в силу закон слепого везения, и рано или поздно, а скорее рано, чем поздно, один из этих рогов вырвет жизнь из моего тела».

Мысль о везении заставила Боумана взглянуть на барьер. Он был не менее чем в десяти футах. Боуман повернулся и побежал к нему, спиной почувствовав, что бык начал новую атаку.

...А в зоне безопасности Боумана ждал Кзерда с пистолетом под красным платком, перекинутым через руку. Кзерда знал, что Боуман не покинет арену...

Боуман развернулся спиной к барьеру, лицом — к быку. Когда животное было настолько близко, что попыталось ударить его рогами, Боуман отскочил в сторону, в результате чего бык не достиг цели, а только скользнул заостренным рогом по рукаву Боумана, не повредив ткани. Со страшной силой бык врезался в барьер, вдребезги разнеся две верхние планки. Еще какое-то время он пытался прорваться дальше, вперед, не понимая от ярости, что противник находится уже далеко позади.

Зрители зааплодировали. Улыбки вновь заиграли на лицах, и некоторые уже наслаждались зрелищем, которое поначалу, как им показалось, предвещало убийство.

С минуту бык стоял, оглушенный ударом о барьер, и мотал головой. На этот раз он решил изменить тактику: не стал атаковать с разбега, а начал медленно подбираться к Боуману. Бык продвигался вперед по мере того, как Боуман отступал назад, медленно настигая человека. А когда внезапно наклонил голову и начал атаку, то у Боумана на маневр уже не оставалось ни пространства, ни времени. И он сделал единственно возможное: когда бык попытался ударить его, он высоко подпрыгнул, упал на спину быка, а потом отлетел, кувыркаясь, в сторону, однако каким-то чудом устоял на ногах, не был ранен и лишь тяжело дышал, с трудом сохраняя равновесие.

Зрители в восхищении кричали и свистели. Они хлопали друг друга по спине. Под одеждой Пьеро скрывался великий тореадор сегодняшнего представления. Некоторым даже стало стыдно из-за того, что они поначалу усомнились в способностях такого мастера-профессионала.

Трое прикованных мужчин на нарах, две девушки и Мазэн с трепетом следили, как ле Гран Дюк нервно мерил шагами кибитку, раздраженно поглядывая на часы.

— Почему, черт возьми, Кзерда так задерживается? — Он повернулся к Мазэну: — Послушай, куда они повели Боумана?

— Я думал, ты знаешь. За ключами. И деньгами. Ты же слышал. А потом на арену.

— На арену? Зачем?

— Зачем? — Мазэн явно был сбит с толку этим вопросом. — Ты же хотел, чтобы мы... это сделали, не так ли?

— Чтобы вы сделали — что? — Ле Гран Дюк в этот момент едва сдерживал себя.

— Ну, Боумана... убрать ли...

Ле Гран Дюк схватил Мазэна за плечи и начал трясти его, что было сил, так как ярость его достигла предела.

— Почему на арену?!

— Чтобы биться с быком, конечно... С огромным испанским быком и... с пустыми руками. — Мазэн кивнул в сторону Сессиль. — А если бы он не согласился, мы бы убили ее. Как говорит Кзерда, и тени подозрения не упадет на нас. Сейчас Боуман, должно быть, уже мертв. — Мазэн в восхищении покачал головой. — Кзерда умен и хитер!