Илья Деревянко - Мордоворот

— Надо их допросить. — Рафик вытер лицо и отшвырнул в сторону испачканный платок. Разбитая губа продолжала кровоточить и он время от времени облизывал ее языком, — нужно узнать на кого они работают. Судя по всему «дикари», но этот «красавчик» кого-то мне напоминает, не помню только кого именно!

«Красавчик», уже крепко связанный, не приходил в себя. Временами он начинал хрипеть, конвульсивно вздрагивая.

— Как бы не сдох, — задумчиво произнес Андрей. Он стоял около окна и курил очередную сигарету. Луч солнца освещал его лицо и было видно, как на скулах двигались желваки.

— Ничего, он живучий! — прошипел Рафик, пнув «оран­гутанга» ногой, тот дернулся и застонал.

— Приходит в себя, — Рафик занес ногу для следующего удара.

— Перестань, он же связанный! — неожиданно заступил­ся я. Рафик удивленно обернулся.

— Что?!

— Я сказал перестань!

— Какие мы гуманные, — презрительно скривился он, однако отошел в сторону.

Некоторое время все молчали.

— Что у тебя с плечом? — спросил Андрей и, не дожида­ясь ответа, подошел ко мне, — дай посмотрю!

Окровавленная рубашка неприятно липла к телу. Дви­гать рукой было, впрочем, почти не больно.

— Ерунда, лишь слегка задело, но нужно перевязать, — выдал он наконец заключение. — Есть бинт?

— Сейчас принесу, — Рафик вышел из комнаты.

Я чувствовал, что весь дрожу. Кожа покрылась мелкими пупырышками озноба. Ноги были тяжелыми, словно их на­лили свинцом.

— Не получается из тебя супермена, — с горечью поду­мал я. — Чуть-чуть задели и уже трясешься, как мокрая мышь.

Подойдя к столу, я налил себе коньяка и залпом выпил полный стакан. Коньяк попал не в то горло, но когда я от­кашлялся и перевел дыхание, то почувствовал, что озноб прошел. Вернулся Рафик с бинтом, банкой йода и чистой рубашкой.

— Тестя, — объяснил он, — мои-то тебе малы, но эта мо­жет влезет.

— И давайте быстрее, ребята, нужно закругляться!

Через десять минут я, перевязанный и переодетый, си­дел в кресле, прихлебывая коньяк и наблюдал за события­ми, разворачивающимися в комнате.

— Бери вот этого! — Рафик указал Андрею на одного из рэкетиров. Парень, тот самый, которого я догнал на лестни­це, казался сильно испуганным. Губы у него дрожали, а гла­за, в которых застыло умоляющее выражение, перебегали с Рафика на Андрея и обратно. Рафик стоял посреди комнаты широко расставив ноги, поигрывая конфискованным «Ма­каровым». — Ты, Андрюха, сними рубашку, а то в крови за­пачкаешься!

— Слушай, может его лучше утюгом! Оно быстрее и на­дежнее.

Я понимал, что ребята блефуют, но мне все равно стало не по себе. К тому же раненое плечо болело все сильнее и ме­ня мутило от ^смешанного запаха пота, крови и порохового дыма, которым была пропитана вся комната.

— Мужики, да вы чего!? Не надо! Вы чего, мужи­ки!? — заикаясь, забормотал рэкетир, пытаясь отползти в угол.

— Молчи, сука! — бросил Рафик и снова обратился к Ан­дрею, — Тащи его в ванную, а то здесь и так все загадили.

— Нет! — завизжал парень, дергая связанными руками и безуспешно пытаясь высвободиться, но Андрей схватил его за шиворот, рывком ставя на ноги.

— Иди, милый, иди! — подбодрил он бандита. — Будь умницей!

Андрей, бандит и следом за ними Рафик вышли из ком­наты. Некоторое время я напряженно вслушивался в тиши­ну, но ничего не было слышно. Остальные бандиты, избегая встречаться со мной глазами, тихо лежали вдоль стены.

— Ребята вы, конечно, крутые, но вам это так не прой­дет, — неожиданно послышался знакомый хриплый голос и, подняв глаза, я встретился взглядом с «орангутангом». Он полностью пришел в. себя и пристально смотрел на меня своими безумными глазами. Что-то в его голосе заставило меня насторожиться.

— Кидаешь понт, сявка! — я заставил себя презрительно усмехнуться. Нужно было разозлить громилу, авось сболт­нет лишнее. Результат превзошел все ожидания. Глаза «орангутанга» налились кровью, он разразился изощренной руганью. Отборный мат перемешивался с угрозами, голос сорвался на крик, но я слушал, посмеиваясь и подбадривая, чем довел его до белого каления.

— На Севу надеетесь, козлы,- так Севе вашему скоро крышка! А-о-у, падлы, пидоры, вместе с ним сгниете!

— Севу? — я насторожился, поскольку слышал как-то это имя от пьяного Рафика, — ну-ка, продолжай!

Но «орангутанг» понял, что сказал лишнее и замолчал, пожирая меня налитыми мутью, ненавидящими глазами.

Дверь отворилась и Андрей втолкнул в комнату бледного перепуганного бандита. Руки у него были по-прежнему свя­заны за спиной.