Томас Тимайер - Рептилия

— Я должен, — возразил я. — Я должен знать, что же здесь произошло.

Элиши вздохнула:

— Хорошо.

«Дело сделано. Я совершила нечто невообразимое. Они все мертвы. Они были моими друзьями и самыми верными спутниками. Они отдали ради меня свои жизни, а я так отблагодарила их за это. Да простит меня Бог.

Они хотели вернуться домой. Я бы тоже сделала это с великой радостью. Но если бы это действительно произошло, то они начали бы болтать. Они рассказали бы все, включая тайну этого места. К счастью, все произошло очень быстро. Они даже не успели ничего почувствовать. Что последовало затем, было несравнимо тяжелее. С большим трудом я вынесла их тела наружу и похоронила. По крайней мере, они были похоронены по-христиански. Для Антуана я даже сделала крест. Конечно, меня можно осудить, но видит Бог, у меня не было другого выхода. Они — это что-то особенное. У них есть дар, которого мы не понимаем. Мы не имеем никакого права преследовать и уж, тем более, убивать их. Но именно это и произойдет, если станет известно, чем мы здесь занимались. Многие команды из разных стран будут приезжать сюда, чтобы положить их на алтарь науки. А те, которым удастся выжить, наверняка будут выставлены в каких-нибудь зоопарках на всеобщее обозрение. Им придется влачить жалкое существование подопытных кроликов на службе ученых. Если бы я только могла показать людям то, что они показали мне. Но они вряд ли сами осознают свои способности. И пока во мне будет теплиться жизнь, я буду хранить их тайну. То, что я сделала — непростительно, но я должна была так поступить.

Мама, я молю Бога, чтобы ты поняла меня, когда прочтешь эти строки.

От слабости просто не могу держаться на ногах. Чувствую, как жизнь медленно покидает меня. Тем, кто найдет и прочитает эти записи, могу посоветовать только одно: избегайте Лак-Теле, берегите его тайну и никому не рассказывайте о нем. Человек — не венец творения, даже если ему и трудно принять это.

— Это последняя запись. — После того, как Элиши закрыла дневник, в комнате воцарилась гробовая тишина.

— Боже, что она сделала? — пробормотал я, пытаясь понять смысл этой записи. Внезапно я почувствовал, как меня отбросило от тела, которое я держал на руках. — Она убила всех людей, что лежат над нами, — я покачал головой. — Что же произошло, почему она так сильно переменилась?

Элиши многозначительно посмотрела на меня.

— Кажется, Эмили Памбридж была экстремальной натурой во всех отношениях. Вы просто не знали этого. Или не хотели признавать, — что, по сути, одно и то же. На самом деле она очень отличалась от того идеала, с которым вы прожили последние двадцать лет. Сожалею, что она умерла, но даже если бы она выжила, это все равно не изменило бы ничего. Ваше юношеское увлечение — не более чем иллюзия. Если бы вы хоть раз встретили ее в последние годы жизни, это была бы встреча с абсолютно иным человеком. Вы вряд ли смогли бы понять друг друга…

Я вытер пот со лба.

— Вы правы. Я был полным идиотом.

— Ну, не надо так уж строго, — на ее лице проскользнула улыбка. — Может быть, вы — неисправимый романтик. И я думаю, что это прекрасно. Одно только мне кажется странным…

— ???

Элиши встала и начала ходить из стороны в сторону.

— Эта лаборатория и все то время, что они провели здесь, — все это не стыкуется с их первоначальным планом.

— О чем это вы? — У меня до сих пор была тяжелая голова, и я изо всех сил старался сконцентрироваться на разговоре.

— Вам не бросилось в глаза, что мнение Эмили очень сильно изменилось? Эти высказывания в дневнике, — она подняла его над головой, — диаметрально противоположны первоначально названной цели экспедиции. Кажется, она настроилась даже против собственной матери. Изначально было запланировано найти мокеле, взять пробу его плоти, а потом вернуться домой, чтобы добавить полученные результаты в проект «Геном человека». Я права?

— Ну да, что-то в том роде. — Постепенно я начал понимать, к чему клонила Элиши. — Может, она обнаружила то же, что и мы — мокеле не просто новый вид, а прыжок в эволюции? Вполне возможно.

Элиши решительно покачала головой:

— Думается мне, это не переубедило бы такую женщину, как Эмили Памбридж. Наоборот. Различия в ДНК между мокеле и человеком стали бы величайшим открытием и победой для нее. Уверена, что уж она бы воспользовалась правом первооткрывателя. Даже представить трудно, какие последствия могли последовать за таким открытием, — она замолчала. — Видимо, она обнаружила что-то еще. Нечто, еще не найденное нами — настолько необычное, что она не могла рассказать об этом даже своей матери. Помните слова из дневника? «Они — это что-то особенное. У них есть дар, которого мы не понимаем… Если бы я только могла показать людям то, что они показали мне» .