Джеймс Кервуд - Казан

Вот Казан чуть приподнял голову, но видеть еще ничего не мог: глаза застилала красная пелена. Скоро это прошло, и он разглядел перед собой человека. Первым побуждением Казана было вскочить на ноги. Трижды попытался он встать и каждый раз снова падал. Сэнди сидел на корточках в стороне, держа конец веревки, и ухмылялся. В ответ ему сверкнули клыки. Казан зарычал, шерсть его вздыбилась. Сэнди вскочил на ноги.

— Знаю, знаю, что у тебя на уме, — сказал он. — Видывал я таких. Это волки тебя подпортили. Не один раз погуляет по тебе палка, прежде чем ты опять станешь шелковым. А ну-ка…

Сэнди заранее позаботился приготовить толстую дубинку. Он наклонился и поднял ее с песка. Силы Казана уже почти вернулись к нему. Голова больше не кружилась, туман перед глазами рассеялся. Казан видел рядом с собой своего давнего врага — человека. Человека с дубинкой в руках! В нем мгновенно проснулась вся свирепость его волчьей натуры. Он не видел рядом Серой Волчицы и понял, что вот этот человек повинен в ее отсутствии. И боль тоже причинил он. То, что Казан приписывал человеку, он переносил и на дубинку, человек и дубинка составляли для него одно неразрывное целое. Рыча, он бросился на Сэнди. Тот не ожидал прямого нападения, и, прежде чем успел замахнуться дубинкой или хотя бы отскочить в сторону, Казан навалился ему на грудь. Сэнди уцелел только благодаря тому, что на Казане был намордник. Клыки, которые без труда разорвали бы ему горло, щелкнули впустую, не причинив вреда. Под тяжестью собаки Сэнди повалился на землю. Но с ловкостью кошки тут же снова вскочил. Подтянув веревку, он несколько раз обмотал ее вокруг руки. Казан опять прыгнул на него, но на этот раз был встречен жестоким ударом дубинки в плечо и полетел на землю. Прежде чем Казан успел опомниться, Мак-Тригер набросился на него, обезумев от ярости. Он все короче подтягивал веревку и наносил удары с силой и уверенностью человека, издавна привыкшего пользоваться этим орудием. Сначала побои вызывали в Казане лишь ненависть к человеку, и нападения его стали еще свирепее и бесстрашнее. Он снова и снова кидался на своего врага, но каждый раз дубинка обрушивалась на него, едва не дробя ему кости.

Сэнди зло и упрямо сжал рот. Ему еще ни разу не приходилось сталкиваться с подобной собакой, и он слегка нервничал. Хорошо, что он успел надеть на этого пса намордник, но что, если ремни не выдержат, лопнут?..

Мак-Тригер сопроводил эту мысль таким сокрушительным ударом по голове Казана, что старый боец снова рухнул на песок. Сэнди прерывисто дышал. Дубинка выпала из его рук. Пока Казан приходил в себя, Сэнди внимательно осмотрел намордник и добавил еще несколько ремешков. Потом поволок Казана к выброшенному на берег дереву и накрепко привязал веревку к одному из сучьев. После этого он оттащил лодку подальше на берег и стал готовиться к ночлегу.

Казан снова очнулся, но лежал неподвижно, разглядывая Сэнди Мак-Тригера. Каждая косточка в теле Казана болела, один глаз почти совсем закрылся, губы были разбиты и кровоточили. Сэнди то и дело подходил к нему, очень довольный блестящими, как он считал, результатами побоев. И всякий раз прихватывал с собой дубинку. Он подтолкнул ею Казана, собака зарычала и со злостью щелкнула челюстями, стараясь вцепиться в дубинку зубами. Вот этого-то и ждал Сэнди — он тут же снова пустил в ход дубинку, и Казан не выдержал. Он заскулил и попытался спрятаться за бревно, к которому был привязан. Он едва двигался. Правая передняя лапа его была разбита, задние ноги волочились. После этих вторичных побоев он долго не мог подняться. Теперь он не в состоянии был бы убежать, даже если б оказался на свободе.

У Сэнди было на редкость хорошее настроение.

— Будь спокоен, я тебя обломаю, — обращался он к Казану, наверное, уже в двадцатый раз. — Чтобы пес вел себя как полагается, его надо побольше бить. Через месяц я получу за тебя не меньше двухсот долларов, а коли нет, так я с тебя с живого шкуру сдеру.

Сэнди еще несколько раз попробовал раздразнить собаку, но от боевого пыла Казана не осталось и следа. Удар пули в череп и жестокие побои сломили дух могучего Казана. Он лежал, закрыв глаза и уткнув морду в передние лапы. Он не обращал внимания на куски мяса, которые Мак-Тригер подсовывал к самому его носу. Казан не видел, как село солнце, не заметил наступления темноты. Но вот что-то вывело его из оцепенения. Его затуманенный мозг воспринял это как зов из далекого прошлого. Он поднял голову и прислушался. Мак-Тригер стоял на берегу, освещенный багровым пламенем костра, глядел во тьму и тоже прислушивался. Издалека снова послышался тот же голос — одинокий горестный вой Серой Волчицы.