За этим занятием Ирина и застала мать. Она, засучив рукава, принялась помогать матери. Намыливая рубашку брата, расспрашивала о нем, что говорит о войне, о Красной Армии, о том, как попал в плен и как посчастливилось выбраться оттуда. На ее вопросы мать сказала немногое:
— Устал он, бедолага, не до расспросов… В окружение, говорит, попал.
— Все мы, мама, в окружении… Как же теперь с Семой быть?.. Василию о Семе пока — ни слова.
— В брате сомневаешься?
— Просто обычная осторожность.
Надежда Илларионовна укоризненно покачала головой:
— Не волнуйся о Семе. Василий сейчас уйдет к Насте на хутор, пока документы схлопочем. А там и Семену, может, жилье новое подыщем…
□
Когда вернулся Метелин, Ирина не успела даже ни о чем его расспросить, как во дворе залаяла собака. Костя быстро открыл люк, и Семен спустился в голбец [4] Помещение под полом для хранения овощей.
.
В комнату вошла Клава Лунина — яркая брюнетка с длинными ресницами, слегка подрумяненными щеками.
Чем старше становилась Клава, тем больше она не нравилась Ирине. Иногда на ее лице Ирина улавливала хищное выражение, а при смехе она широко раскрывала рот, обнажая мелкие белые зубы. Была она словно вся на шарнирах, не могла минуты спокойно усидеть. О людях судила высокомерно, мнение свое высказывала в категорической форме. Еще у нее была неприятная привычка: при разговоре, не мигая, в упор смотреть в глаза собеседнику. Делала это даже тогда, когда рассказывала заведомую ложь или возводила на кого-нибудь злостную напраслину. Ирина как-то робела при ней. Вот хочется ей возразить, а язык не поворачивается. «Перед ее нахальством пасую», — призналась она как-то матери.
— Здравствуйте, тетя Надя! Привет, Ира! — затараторила Клава. — Я только на минутку… Бегу с работы домой, а еще в кино надо успеть. Ира, у меня два билета на «Женщину с того света». Пойдем?
— Нет, мне что-то нездоровится.
— А ты, надеюсь, не заболел? — обратилась Клава к Косте.
— Я-то? Ну что ты. Всегда готов! — широкая улыбка расплылась на его лице.
— Вот и хорошо. Жди меня около кинотеатра.
Гостья, однако, не уходила. С любопытством осматривала комнату с низким потолком, огромные фикусы в бочках, стены, увешанные фотографиями в деревянных рамках, будто впервые все это видела.
— Что стоишь в дверях? Проходи к столу, сейчас ужинать будем, — сказала Надежда Илларионовна.
— Есть я не хочу да и некогда мне. Вот отдышусь только минуточку, — прощебетала она и села.
— Я всегда добром вспоминаю твоего отца, Петра Петровича, — вздохнула Надежда Илларионовна. — Когда осталась вдовой с четырьмя детьми, растерялась совсем, а он не забыл нас. В депо меня устроил. Спасибо ему. Он и Сему Метелина не оставил в беде, когда его отца убили кулаки, а мать от горя чуть богу душу не отдала. Весь город Степана хоронил. Как же, поехал человек колхозы строить…
— И я немного помню: музыка, знамена, речи, — вставила Клава. — Тогда папа забрал Сему к нам. Он полгода у нас пожил, пока мать выздоровела. — И, чуть помолчав, будто невзначай спросила: — Говорят, Семена… в городе видели. Разве он не эвакуировался?
— По слухам, как будто застрял, — ответил Костя, — не успел эвакуироваться.
— Боже мой, ему особенно опасно, — с тревогой сказала Клава.
— В том-то и загвоздка. Где-то пересидеть ему надо, пока к своим лазейка откроется.
— Что же он к нам не придет? Мы далеко от центра… Но это удобнее… В общем, если вы его увидите, — Клава заинтересованно взглянула на Ирину, — передайте: мы всегда ему рады… Ну, до свиданья… Значит, ты меня ждешь у кинотеатра? Да, Костя?.. — И у двери еще раз напомнила: — А Сему направьте к нам, мы его с радостью примем. Спрячем. — И опять к Ире: — Так и передай.
Костя выскочил вслед за ней.
Когда, проводив Клаву, вернулся Константин, Надежда Илларионовна спросила:
— А можно ей доверять, как прежде? Соседка сказывала, будто она к немцам в переводчицы пошла?.. Подумать только!
Костя встал на защиту Клавы:
— Мы ее не первый год знаем. Есть думка к нашему делу приобщить. Даже лучше, что наш человек у них на службе. Пригодится!
— Не нравится мне ее служба, — не унималась Надежда Илларионовна. — Семена надо предупредить. Если согласится переходить к ним, пусть не очень доверяет.
— Семе беспокоиться не о чем. Она в него по уши влюблена. Вернее защитницы не сыщешь, — вставила Ирина.
— Ревнуешь? — бросил Костя.
Ирина покраснела, собиралась ответить брату, но мать опередила:
Читать дальше