Геннадий Семенихин - Космонавты живут на Земле. Книга 2

- Ну, так повезешь меня в Степновск? Шофер пренебрежительно пожал плечами:

- Не-е... не повезу.

- Отчего же?

- А зачем я тебя повезу, рассуди сам. До Степновска сто тридцать километров, а я по закону могу ехать от города всего на сто. А как же остальные тридцать?

- Так я же тебе заплачу, — убеждал Леня, — даже дороже заплачу.

- Дороже заплатишь, а потом фельетон писать будешь, — язвительно заметил казах. — Знаем мы вашего брата журналиста. Ты напишешь, а я, Юра Тоголбеков, должен страдать.

- Да перестань, парень, причитать, — вздохнул Леня. — Плохо ты о журналистах думаешь. Они самый щедрый и отзывчивый народ. Ты всю дорогу можешь с выключенным счетчиком вообще ехать, а я тебе все до копеечки заплачу и даже на четвертинку прибавлю. Думаешь, в Москве мне так не приходится? Сам пойми, время меня сейчас режет.

- Ну, садись, — флегматично согласился водитель, — садись, журналист. Только я сегодня ничего не ел.

- Это исправимо, — усмехнулся Леня и тотчас подумал: «Ну и рвач же этот парень! Не успел ногу в машину занести, уже об угощении речь завел. Черт с ним. Придется раскошелиться». — Этим ты не напугал меня, дружище,— продолжал Леня вслух.— Подрули к самому лучшему здешнему ресторану, и мы оба поужинаем.

- Ты тоже не ужинал! — обрадованно воскликнул шофер. — Какой молодец будешь, что не ужинал! Вместе с Юрой Тоголбековым сегодня поужинаешь. Только никакой ресторан ехать не будем. Дома у меня поужинаем. Понимаешь?

До Рогова не сразу дошло.

- Милый! — воскликнул он растроганно. — Так это ты зовешь меня к себе в гости перед дальней дорогой?

- Конечно. Ты меня правильно понимал! — обрадованно подтвердил таксист. — Я — казах. Зачем же ты будешь вести меня в ресторан и платить за меня деньги, если я тут хозяин, а ты гость? В одну минуту домой доставлю. Счетчик выключим — и за манты. Манты когда-нибудь ел?

- Нет, — соврал Леня, желая польстить своему новому знакомому.

- О! — вырвалось у казаха. — Совсем тогда хорошо. А моя жена Нина, она знаешь какие крутые манты лепит? Она у меня русская, — прибавил он с гордостью, — и тоже москвичка.

- Где же ты ее повстречал?

- О! — прищурился шофер. — Юра Тоголбеков очень хитрый человек. Раньше сюда много девушек на целинные земли приезжало. Только девушек много, а Нина среди них одна. Два года за ней ухаживал, пока невестой стать согласилась.

Рогову стало неловко, что он так нехорошо подумал об этом молодом парне и поспешил отнести его к той категории таксистов-выжиг, которые, увы, не перевелись еще и по сей день.

- У тебя дети есть, Юра? — спросил он.

- Есть, есть, — обрадованно заулыбался казах. — Маленький мальчик есть, сын Вовка. Ему скоро пять лет будет.

- Тогда завернем к гастроному, подарок ему куплю.

- Зачем гастроном? Не надо никакой гастроном.

- Нет, завернем, — упрямо повторил Леня, — если я гость, подарок — мое дело. Тебя это вовсе не касается.

- Давай как знаешь, — вздохнул казах, и машина свернула на главный проспект.

Минут через двадцать с коробкой конфет в руках Рогов вошел в одноэтажный, не очень новый окраинный домик. Их встретила худенькая женщина с русой косой в простеньком, но чистом и аккуратно выглаженном ситцевом платье. К ее коленям жался удивленный мальчонка, оказавшийся Вовкой.

- Ты, Нина, не пугайся, что мы вдвоем, — отвечая на ее вопросительный взгляд, пояснил Юра. — Товарищ из Москвы, журналист. Ему быстро-быстро надо в Степновск. Мы поужинаем и поедем. Ты знакомься.

- Нина, — певучим голосом сказала она и протянула холодную ладонь.

- Оказывается, мы земляки, — произнес Рогов, осматривая небогато обставленную комнату. Двуспальная деревянная кровать, диванчик, служивший ночью постелью для сына, столик, четыре венских стула, проживших длинную жизнь и сменивших на своем веку, очевидно, немало хозяев, кошма, разостланная на полу. На стене же, чистой, недавно побеленной, — портрет космонавта Николаева и несколько фотографий.

- Земляки, — подтвердила Нина, — только в недалеком прошлом. А теперь я здешняя. Давно уже не была в столице.

- Где вы там жили?

- Измайлово знаете? Так вот там, на Девятой Парковой.

- И наверное, в Москву тянет?

- Да как вам сказать? Разве в этом счастье?

- Она у меня нашу степь полюбила, — с гордостью объявил Юра. — Ваша Москва — большой, шумный. Там и не заметишь, как состаришься. Если бы я там таксистом работал, каждый бы день штрафы платил: не так повернул, не в тот ряд пристроился. А у нас степь большой, гуляй куда хочешь на машине. Руки мыть будешь?