сборник Array - В исключительных обстоятельствах 1986

“Почтовый самолет, курсировавший между Хабаровском и Владивостоком, отклонился от трассы, и пилот вынужден был совершить посадку в районе станции Гаолинцзы”.

И вот уже не запрос, а требование:

“Настаиваю на незамедлительном освобождении Гусарова и Попова. Требую немедленно вернуть самолет, на борту которого находится свыше одиннадцати тысяч единиц почтовых отправлений”.

Факты, как известно, вещь упрямая, и маньчжурским властям пришлось подтвердить: да, советский самолет действительно задержан. Но за признанием следовала увертка: “О судьбе экипажа ничего не известно”.

И новая радиограмма от Дракона:

“Гусаров и Попов арестованы японскими военными властями. Они препровождены в Харбин и содержатся в тюрьме”.

Тайное стало явным Маньчжурским властям не оставалось ничего иного, как уведомить советское генеральное консульство:

“Маньчжурская сторона выражает готовность в любое время освободить советский почтовый самолет с летчиками и грузом”.

Вот о каком эпизоде из жизни Дракона напомнил своему молодому подчиненному человек с четырьмя шпалами па петлицах и с блестящими от недосыпания глазами.

В небе за окном металлическим диском висела полная луна.

“А над Харбином — солнце, — подумал начальник. — Солнце завтрашнего дня”.

А вслух он сказал:

— Пусть передадут в Харбин такую радиограмму. Записывай, Василий Макарович…

Беззвучно шевеля губами, комиссар партизанского отряда товарищ Хван еще раз перечел текст радиограммы.

— Что скажешь, комиссар? — нетерпеливо спросил товарищ Сун, командир отряда.

Товарищ Хван почесал переносицу.

— А что тут говорить? — вздохнул он. снова скользнув глазами по иероглифам. — Ясно, что поезда идут на Кейчен, а там рукой подать до Хасана. Тут не говорить, а действовать нужно.

— Это само собой, — рассмеялся командир. — Но что мы можем предпринять?

Комиссар зажег спичку и поднес ее к листку. Бумага вспыхнула.

— Может, заминировать путь, — сказал комиссар, когда от радиограммы осталась лишь щепоть черного пепла.

— Отпадает. Ты же знаешь не хуже меня, что японцы перед воинским эшелоном пускают товарняк с пустыми вагонами.

— Снять рельсы? — прикинул комиссар. — Только и это, пожалуй, мало что даст.

— На короткое время задержим бронепоезд, вот и все, что это нам даст.

— А трюк с семафором? Помнишь, как удачно получилось тогда, под Тайпилином?

— Пожалуй, ты прав, — согласился командир.

Они тщательно обсудили кандидатуру участников предстоящей операции и пришли к выводу, что руководство группой должен взять на себя лично командир.

Через полчаса товарищ Сун пригласил к себе Шэна Чжи, только накануне возвратившегося в отряд после десятидневной отлучки.

— Ты, помнится, говорил вчера, что из Сунфынхэ добирался через Муданьцзян и Ванцин?

— Так уж вышло, — мрачно сказал Шэн Чжи. — Воле Турьего Рога перейти границу не удалось. Перебрался через Мертвую падь, а в Санчагоу чуть было не попал в облаву…

— Что тебе бросилось в глаза на линии Муданьцзян–Ванцин?

— Значит, так. Движение на этой линии большое, особенно по ночам. Пассажирские поезда ходят по расписанию. Товарные — очень часто.

— Воинские эшелоны видел?

— Видел. В Сунфынхэ — на запасной пути, потом на перегоне Муданьцзян–Мулин попался эшелон с пулеметами на платформах.

— А между Myданьцзяном и Вацином?

— На этом перегоне воинских эшелонов не видел.

— Перед семафором, у въезда на станцию Ванцин, поезда останавливаются?

— Нет.

— Это плохо, — вздохнул командир. — А как охрана?

— Время от времени вдоль линии ходят патрули. Ну и на дрезинах…

— Скрытно подобраться к семафору можно, как ты считаешь?

— Трудно, но можно. Ночью можно и на станцию проникнуть. Я сам пробирался. Как-то раз я именно в Ванцине забрался на тормозную площадку и доехал почти до самого Муданьцзяна.

— Ты что? С ума сошел?

— Нет. В пассажирских поездах проверяют документы, поэтому ездить в товарняке безопаснее…

Командир покачал головой.

— Не знаю, не знаю… — с жестким нотками в голосе проронил он. — Когда затеряешься между пассажирами в общем вагоне, это, на мой взгляд, все-таки безопаснее.

Шэн не стал возражать командиру. Шэн ждал, когда командир произнесет то главное, ради чего он затеял весь этот разговор.

И наконец Шэн услышал:

— Нам необходимо незаметно подобраться к семафору, которым на подъезде к Вапцину со стороны Myданьцзяна. Возьмешься провести группу?