Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

Индусы ненавидели последнего. Сторонник амнистии и мелких мер для умиротворения исключительно по политическим соображениям, он при исполнении своих служебных обязанностей отличался беспощадной и холодной жестокостью и опозорил себя самыми бесчеловечными поступками. Немилосердный лихоимец, как и все высокие сановники Индии, которые смотрели на свои места как на источник дохода, он в короткое время обогатился за счет подвластных ему людей, против которых он придумывал все новые и новые козни с единственной целью вытянуть из них как можно больше.

Несколько лет подряд получал он предостережения и наконец был приговорен к смерти предшественниками Кишнайи; известие о приговоре передал ему факир, который исполнял обязанности палача и не должен был докладывать об этом Совету. Факир на этот раз опоздал из-за того, что все последние месяцы у него было много поручений на юге.

Что касается приведения приговора в исполнение, то приказ об этом мог исходить только от брахматмы, который сам должен был уведомить о том Старшего-Из-Трех. Среди тяжелых забот Арджуна совсем забыл об этом приговоре, но несчастная звезда Уотсона напомнила ему о нем. Когда брахматма вырвался наконец на свободу из дворца Омра, он остановился среди развалин и, протянув руку к окнам вице-короля, пробормотал:

— А, господа!.. Доносы, измена, подлые договоры с разбойниками, подкупы и низости — все кажется вам достойным средством, когда дело идет о нас! Я покажу вам, что древнее общество Духов Вод, которое заставило отступить Джехангира и капитулировать Аурангзеба, не находится еще в зависимости от горстки воров!

И брахматма пустился по направлению к Джахара-Баугу. Он вошел к себе, никем не замеченный, и тотчас же занялся уничтожением следов своего переодевания; при этом он заметил с некоторым беспокойством, что не принес с собой ни четок из зерен сандала, ни палки с семью узлами… Забыл ли он эти предметы в тайных ходах дворца или в гостиной вице-короля? Память ничего не подсказывала ему на этот счет, и он решил не терять времени на рассуждения о таком ничтожном предмете; надев свой официальный костюм, он прошел к себе в кабинет и дернул звонок, ведущий к факирам.

Один из них тотчас же появился.

— Утсара вернулся? — спросил брахматма.

— Нет, Сахиб!

— Скажи ему, когда он вернется, чтобы сейчас же пришел ко мне… Да пришли сюда Судазу.

Факир, совершив перед брахматмой селактанг, вышел из комнаты, пятясь назад со всеми знаками уважения, в которых проглядывали любовь и безграничная преданность.

Как только появился Судаза, брахматма передал ему пальмовый лист, на котором предварительно начертал несколько строк.

— Умеешь читать? — спросил он.

— Да, сахиб!

Факир бросил быстрый взгляд на олле и спрятал его, причем ни один мускул лица не выдал волновавших его чувств.

— Понял? — продолжал Арджуна.

— Да, сахиб!

— Приказание это должно быть исполнено до восхода солнца.

— Хорошо, сахиб!

Арджуна встал и, подойдя к конструкции, составленной из кинжалов в форме горящего пламени, известных под названием канджары , взял один из них и передал Судазе, говоря:

— Вот Кинжал Правосудия. Будь тверд, рази смело и не бойся ничего.

— Приказание брахматмы, — отвечал Судаза, — воля неба.

— И помни, — прибавил брахматма, — тот, кто гибнет при исполнении долга, избавляется навсегда от переселений низшего разряда и получает в Сварге вечную награду… Иди же, и пусть Шива управляет твоей рукой, достойный сын Страны Лотоса!

Факир вышел с соблюдением тех же церемоний, что и предыдущий, крепко сжимая в руке кинжал. Рука его не дрожала и сердце не билось сильнее обычного.

Тогда брахматма позвонил снова, но на этот раз несколько иначе. На зов явился факир Суакапа. Это был несравненный скороход, который перегонял даже лошадь; накануне битвы при Серампуре он сделал шестьдесят миль в двадцать четыре часа, чтобы предупредить Нана-Сахиба о прибытии армии.

— Суакапа, — сказал ему Арджуна, — ты знаешь, что Анандраену из Велура и четырем субедарам было приказано вчера отправиться с приветствием к новому губернатору Французской Индии; беги к дому, где он живет в Биджапуре, и, если он не отправился еще, привези его поскорее в этот дворец. Я должен видеть его сегодня же ночью.

— А если он покинул город, сахиб?

— Ты догонишь его по дороге в Пондишери, он не мог еще далеко уйти; в сумерки у него не были еще закончены приготовления к отъезду.