Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

— На свете есть только один Рудра! — с гордостью воскликнул индус.

— В таком случае довольно, — сказал Барбассон, — единственный экземпляр, можно сказать… беру назад свой комплимент.

— Какое же средство? — с нетерпением прервал его Сердар.

— Очень простое, повторяю, — продолжал индус, пристально всматриваясь в Барбассона (индусы мало понимают шутки), — вооружитесь хорошенько и отправляйтесь туда сегодня же вечером; спрячьтесь в развалинах… Надеюсь, вы не дадите уйти Максвеллу и его двум спутникам… Я свистну три раза, и когда появится Кишнайя, думая, что это свисток офицера, мы схватим его и, приставив ему нож к горлу, прикажем провести нас к пленникам, которых немедленно освободим.

Только утопающий; который внезапно обнаруживает спасительную руку, испытывает радость, равную той, какая наполнила вдруг сердце Сердара; реакция была так сильна, так неожиданна, что глаза его наполнились слезами и он несколько минут не мог произнести ни одного слова. Однако все поняли, что это были слезы радости.

— Не само ли небо послало тебе внушение, мой милый Анандраен, — сказал Сердар, пожимая последнему руку, — и ты привел нам такого союзника?

— Черт возьми! — воскликнул Барбассон с некоторым оттенком зависти. — Говорил же я вам, что эти мерзавцы тхуги не ушли из развалин!

В эту минуту вбежал Сами, еле переводя дыхание.

— Господин, — сказал он Сердару, — я был сейчас на верхушке баобаба и слышал целый разговор. Англичанин говорил тхугу «God bless me! Настоящая чертова дыра эта долина, но ба! Мы спустим лестницы». И потом он стал говорить, что заставит сто человек спуститься вниз, а весь остальной батальон разместить со стороны озера и заставить охранять выход…

— Хорошо, Сами! Очень хорошо, кончай!

— Я не слушал больше, я думал, что важнее дать знать сюда… но если хочешь, я вернусь туда…

— Бесполезно, дитя мое! — отвечал Сердар. — Мы знаем уже достаточно, а теперь, господа, берите карабины и постараемся не выпустить их. Мы спрячемся в небольшом пальмовом лесу, который находится у лощины, и если сами они не заставят нас принять крутые меры, то приведем их целыми и невредимыми в Нухурмур. Надо оставить их всех пока в живых, если только окажется возможным. Я хочу передать этих негодяев нашему судебному трибуналу в Нухурмуре.

Сердар произнес эти слова со странной и несвойственной ему улыбкой; глаза его, обычно добрые, блеснули при этом металлическим блеском, придав его лицу выражение ненависти и жестокости, которое никогда еще не видели у него.

Когда маленький отряд вышел из пещеры, направляясь Под руководством Сердара к тому месту, где он должен был сесть в засаду, последний заметил, что Рудра безоружен, и спросил его, не забыл ли он взять с собой карабин.

— У меня его нет, — отвечал индус со вздохом, — оружие белых слишком дорого для нас, туземцев.

— Позвольте мне, Сердар, предложить ему вот это, — сказал Барбассон, передавая индусу прекрасный американский карабин Кольта. — Это мой, и я прошу принять его в память о неоценимых услугах, оказанных нам.

— Все это хорошо, Барбассон, но как же вы…

— Я возьму себе карабин бедного Барнета; он будет напоминать мне о превосходном друге, которого я потерял.

Получив подарок, представлявший для него необыкновенную ценность, индус запрыгал от радости, как ребенок. Никогда за всю бытность свою следопытом и собирателем корицы, — два ремесла, доставлявшие ему пропитание, — не смел он даже и во сне мечтать о таком оружии.

В ожидании врагов они разместились по три с каждой стороны дороги, на расстоянии четырех метров друг от друга, чтобы иметь возможность задержать Максвелла и его двух тхугов, преградив им путь своими карабинами. Не успели они занять свои места, как выше над ними послышался разговор; это был Максвелл, который излагал своим спутникам план на завтрашний день.

— Слушайте! — сказал Сердар шепотом.

Все поспешно скрылись за пальмами. Барбассон взял на себя руководящую роль, мотивируя свой смелый план желанием избежать напрасной траты зарядов. Все с удовольствием согласились на его предложение. Когда Максвелл и оба тхуга дошли до середины группы, все карабины моментально опустились по команде Барбассона — гоп! — и окружили их железным крутом, готовым каждую минуту осыпать их выстрелами.

Вслед за этим на дорогу выступил Барбассон. Максвелл и его спутники едва не опрокинулись навзничь, так были они поражены непредвиденным нападением.