Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

Разговор с Сердаром, обычно серьезный, становился, несмотря на важность обсуждаемых предметов, комичным, когда в него вмешивался Барбассон.

— Мы слушаем вас, Барбассон, — сказал Сердар с оттенком нетерпения в голосе.

— Вот что пришло мне в голову. Вы сами сказали, Сердар, что только какой-нибудь случай может выдать наше убежище. Так вот, я думаю, что тота-ведда, которого нам не следовало, быть может, приводить сюда вчера вечером, и есть один из этих случаев. Тоту не следует допускать до побега, чтобы нам не пришлось раскаиваться. Иначе говоря, надо задержать этого дикаря в Нухурмуре на все время, пока мы будем оставаться здесь.

— Как! Вы не знаете… Впрочем, вы спали, и только мы с Рамой присутствовали при всем этом приключении. Мы действительно совершили из человеколюбия некоторую неосторожность, но теперь нет времени исправлять ее.

— О каком тота-ведде вы говорите? — живо перебил их Нариндра.

Сердар поспешил удовлетворить любопытство маратха и в нескольких словах рассказал ему о том, что случилось накануне, начиная с того, как тота-ведда был ранен в присутствии Барбассона и до появления пантер на зов своего хозяина и их бегства, о котором провансалец не знал.

По мере того как рассказ его продвигался вперед, Нариндра выказывал все большие признаки волнения; бронзовый цвет его лица принял синеватый оттенок, и крупные капли пота выступили у него на лбу.

Сердар, весь поглощенный своим рассказом, не замечал этого, а другие свидетели этой немой сцены были так поражены внезапной переменой лица Нариндры, что не смели прервать его, думая в то же время, что Сердар сам прекрасно замечает, что происходит. Но вот Сердар взглянул на маратха, и у него невольно вырвалось восклицание самого горестного изумления.

— Бог мой, что с тобой, Нариндра?

— Мы погибли, — пробормотал Нариндра, еле держась на ногах, — так сильно было овладевшее им волнение. — Сигнал, посланный мною вам с берега…

— Ну?.. Успокойся и говори!

— Я слышал… шум… в кустах вдоль озера… И я спрятался, крикнув два раза, как макака… чтобы на всякий случай предупредить вас… А минут через пять мимо меня прошел знакомый мне факир, друг Кишнайи, предводителя душителей. Своей ужасной худобой он так походит на тота-ведду, что можно ошибиться; за ним шли две ручных пантеры, которых он показывает любопытным жителям деревень. Они весело прыгали вокруг него, а он говорил им: «Тише, Нера! Тише, Сита! Добрые мои животные, надо спешить. Мы сегодня хорошо поработали». И он шел дальше по направлению к равнине.

Нариндра, к которому мало-помалу вернулось его хладнокровие, закончил рассказ без всяких остановок.

— Одурачены! Одурачены этим подлым негодяем Кишнайей; он один в мире способен задумать, подготовить и выполнить такой ловкий маневр!..

— В таком случае ничего больше не остается, как бежать из Нухурмура. Шансы Барбассона-отца возрастают… Берегись веревки, мой бедный Барнет! — жалобным тоном сказал марселец.

Он был способен шутить даже на эшафоте.

— Нет, — сказал Сердар, ударив себя по лбу, — я думаю, напротив, что мы спасены. Слушайте! Не подлежит никакому сомнению, что ложный тота-ведда был подослан Кишнайей. Эти люди, как вы знаете, готовы за несколько су нанести себе самые ужасные раны, изуродовать себя и броситься под колесницу, на которой во время празднеств возят Шиву и Вишну; они, питают абсолютное презрение к жизни и страданиям. Однако следует обратить внимание на тот важный факт, что факир не знает и не может указать вход в пещеру со стороны озера; я, к счастью, сам завязывал ему глаза и отвечаю за то, что он ничего не видел. Будьте уверены, что Кишнайя и его приверженцы никогда не посмеют спуститься в долину под огнем наших карабинов и захватить нас. Шотландцы могут, конечно, сделать это с помощью крепостных лестниц, если им прикажут спуститься, но главарь душителей пожелает сохранить для себя честь поимки и не скажет им о своем открытии…

— Клянусь бородой Барбассонов, — воскликнул провансалец, — Сердар, вы выше всех нас… Вы все растете в моих глазах! Сюда к нам, дети юга!

— Я желал бы знать…

— Что я отгадал?

— Верно… И если вы отгадали, то можно держать какое угодно пари, что наши предположения сбудутся.

— Так вот, Сердар, нет ничего легче, чем дополнить ваше рассуждение. Кишнайя, не считая возможным спуститься в долину, пожурит факира за то, что он не остался подольше с нами, чтобы узнать, где находится таинственный вход, через который его провели с завязанными глазами; тогда весьма возможно, что мнимый тота-ведда осмелится вернуться той же дорогой, какой вышел, как будто он уходил только погулять со своими пантерами. Я вполне уверен, что так все и произойдет. Разве только Кишнайя дурак и не пожелает воспользоваться неожиданным случаем, давшим ему возможность провести шпиона в самые пещеры… Вы сами сказали, Сердар, что мы спасены, а потому бьюсь об заклад, что ни один из душителей в мире не найдет среди сотни долин на вершине гор ту, в которой находится вход в пещеры.