Федор Шахмагонов - Хранить вечно

Брунов не первый раз видел этого художника у Раскольцева, привык к нему.

Разговор зашел о недавней туристской поездке Казанского.

Спрашивал Брунов.

— Я слышал, что вы там знамениты! Как-то мне пришлось прослушать радиопередачи радиостанции «Свобода». Их обозреватель не скупился на эпитеты в ваш адрес. Вы знаете, что такое радиостанция «Свобода»?

— Наслышан… Газеты читаю…

— Вам не щекотно, что они вас хвалят?

— Это их дело. Я в этом направлении стараний не прилагал.

— Я не о стараниях! Помилуйте! Но там же сидят оголтелые враги России… А вы как будто пытаетесь работать в традициях русского национального искусства? Наверное, надо подумать, что их так подкупило в вашем творчестве? Они выставляли какие-то ваши картины, Какие?

— Библейские сюжеты… Эта тема не имеет прямого адреса! Она абстрактна, вечна… Скачущие всадники из Апокалипсиса… Страшный суд… Воскрешение мертвых… Земля и море отдают своих пленников… Этими темами занимался и Андрей Рублев… В век атомного оружия у многих мысли обращаются к Апокалипсису. Древние обладали более богатой фантазией на ужасы…

— Может быть, они не знали настоящих ужасов и не могли себе представить хотя бы даже Хиросиму! Те, кто сегодня вещает по радио «Свобода», содержатся на деньги тех, кто сбросил атомную бомбу на Хиросиму! Я вас не утомил, Евгений Прокофьевич?

Раскольцев смягчил остроту спора ироническим вопросом:

— В атомный век, наверное, и игра в шахматы потребует новых правил?

Брунов понял желание хозяина дома перевести разговор на более нейтральную тему.

— Большинство игр с давних пор, — ответил он, — в какой-то степени воспроизводят войну. Шахматы, должно быть, изобретены полководцем древности. Удары пехоты… Удары легких и тяжелых фигур, прорыв оборонительной линии противника, проникновение на последнюю линию, в глубокий тыл. Философия, по которой пешка на последней линии становится ферзем. Игра начинается с середины поля… G поля битвы! Пока пешечный строй и строй тяжелых фигур не нарушены, король в безопасности. Тысячелетия эта тактика не менялась. Вообразим, что игра начинается не с середины поля, а на задних клетках…

Раскольцев усмехнулся:

— Тогда придется придумать новые ходы!

— И ходы, и тактику игры… Наверное, она выразилась бы в том, чтобы быстрее, еще до удара противника, отвести короля с уязвимых клеток! Король — это лишь символ, знак в числе фигур… Здесь скрыта более глубокая философия. Это нация!

Брунову и невдомек, что каждое его слово записывается на магнитную проволоку портативным магнитофоном в кармане Раскольцева.

А вот вопрос Раскольцева и попрямее:

— Шахматное искусство атомного века… Скажите, Петр Михайлович, как человек сведущий, нам, не посвященным… Скажите… Ну вот разразилась катастрофа! Не предотвратили! Есть хоть какая-нибудь надежда… нам, простым людям, уцелеть?

— Не предотвратили? — переспросил Брунов. — Это действительно катастрофа! Мне как-то пришлось читать в одной зарубежной газете, что новая война не должна быть военным разгромом вражеской нации, как это было в прошлых войнах, а буквально истреблением вражеского народа. Для истребления всего народа надо сбрасывать бомбы так, чтобы уничтожить без всякой жалости мужчин, женщин, детей, сжечь их жилища, разрушить заводы, отравить воду, выжечь урожай и превратить саму землю в безжизненную пустыню… Вот так! А вы, молодой человек, принимаете, не задумываясь, их знаки одобрения!

— Но есть же какая-то надежда? Как, как можно спасти нацию от уничтожения? — воскликнул Раскольцев.

— Это прежде всего не чувствовать себя обреченными, не утратить сопротивляемости. Это даст энергию для активных действий…

— Но вот разразилось!

Брунов продолжал:

— Вовремя узнать, вовремя оповестить все население, вовремя принять все намеченные и заранее разработанные меры. Я приведу пример… Не конкретизируя! Система мероприятий для спасения миллионов от преступников разнообразна… Она состоит из множеств отдельных деталей. Одна лишь мелочь из всей-этой системы, одно мероприятие в большой серии, во время исполнения спасает один процент населения страны… Это, дорогие мои, два с половиной миллиона жизней! Впрочем, на досуге мы как-нибудь с вами побеседуем. Вы врач… Вам надо знать, как спасать людей. Я дам вам кое-что почитать…

Брунов и Раскольцев вновь сели за шахматную доску.

Раскольцев больше такого рода вопросов не задавал. Елена накрыла на стол. Выпили чаю, генерал уехал. За шахматную доску сели Евгений и Раскольцев.