Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Т.4. Пожиратели огня

— Вы можете вполне положиться на меня, патрон… Уж вас-то я бы не стал обманывать.

— Ну, теперь становись наблюдать, только не здесь, у самой стены дома, а там, в конце улицы Тильзит, а я останусь на этой скамейке. Если кто-либо выйдет из дома и я последую за ним, то ты иди за мной следом на таком расстоянии, чтобы я мог тебя позвать, но так, чтобы тебя не могли заметить.

— Слушаю, патрон!

— А теперь ступай; мне больше нечего тебе сказать; надо выжидать ход событий!

Пять минут спустя оба находились на своих местах. Люс имел вид булочника, спокойно отдыхающего на одной из скамеек, а Фролер, засунувший свою фуражку в карман, стоял, как лавочник, равнодушно покуривающий у дверей своей лавки трубку перед отходом ко сну.

ЛЮС ПРЕДЧУВСТВОВАЛ, ЧТО ЭТА НОЧЬ НЕ пройдет без происшествий. У него не оставалось никаких сомнений относительно истинного назначения великолепного особняка на улице Тильзит: это было, очевидно, место собраний Невидимых в Париже, а дом Хосе Коррассона служил только прикрытием для них. Конечно, здесь собирались, совещались и останавливались только высшие члены Общества Невидимых, наемные же убийцы и другая мелкая сошка, услугами которой они пользовались, должны были собираться где-нибудь в другом месте. Быть может, при каких-нибудь исключительных обстоятельствах могла разыграться кровавая драма и в стенах дома, украшенного гербом Панамы, но постоянный приток подонков общества в этот великолепный дворец неминуемо должен был навлечь на него подозрение и вызвать вмешательство полиции, что, конечно, было крайне нежелательно.

Таким образом притон, в котором обитали «люди дела», то есть исполнители страшных дел, был не здесь. Главари, не имея возможности принимать их у себя, не возбуждая подозрений, должны были видеться с ними в другом месте; этим объяснялись временные отлучки хозяев из особняка на улице Тильзит.

Так как со времени вручения приговора графу и капитану прошли уже целые сутки, то в эту ночь обязательно должна была состояться встреча между Невидимыми, поскольку в их распоряжении оставалось всего только два дня.

Действительно, незадолго перед полуночью маленькая служебная калитка в стене осторожно отворилась, и вышедшие из нее двое мужчин, окинув внимательным взглядом улицу, пошли прогуливающимся шагом по направлению к улице Фридланд.

Люс, завидев их издали, лег на скамейку и, закрыв лицо руками, притворился спящим; гуляющие прошли мимо него, не торопясь и разговаривая на иностранном языке, не обратив на сыщика никакого внимания, в то время как последний жадно разглядывал их между раздвинутых пальцев рук. Один из них, рослый, прекрасно сложенный человек, был не кто иной, как генерал дон Хосе Коррассон, и Люсу его лицо почему-то показалось знакомым, как будто он видел его уже не в первый раз, но для европейца все негры кажутся похожими между собой; другого же Люс узнал с первого же взгляда; это был пресловутый «человек в маске», Иванович, или, как его называли здесь, в Париже, господин Иван.

Дав им отойти на сотню шагов и убедившись, что на этой безлюдной улице он никоим образом не потеряет их из виду, Люс поднялся со скамейки и последовал за ними. Фролер со своей стороны сделал то же самое.

— А-а… Иванович, вы еще здесь, это может вам дорого обойтись! — рассуждал мысленно Люс. — После вашей вчерашней неудачной попытки вам следовало тотчас же сесть в поезд и катить в Петербург, предоставив другим привести в исполнение приговор Невидимых. Но нет, вы пожелали насладиться своей местью; вы успокоитесь лишь тогда, когда увидите труп вашего врага… Я понимаю вас, но на этот раз мы позаботимся о том, чтобы вы не могли сбежать!

Вскоре дон Хосе и Иванович зашагали быстрее; миновав бульвары Османа и Малерба, они на мгновение приостановились на углу улицы дю Рошэ, где к ним тотчас же присоединился третий человек, низенький, толстый сутуловатый, после чего все трое продолжали свой путь и наконец добрались до улицы Лепик. Приостановившись здесь, они в течение нескольких секунд высматривали, нет ли поблизости кого-либо постороннего, а затем поспешно с озабоченным видом двинулись по улице; достигнув самой вершины холма, они свернули налево в маленькую аллею, совершенно безлюдную, оканчивающуюся тупиком и прегражденную высоким дощатым забором, в котором была проделана калитка. Здесь-то и скрылись теперь все трое, тщательно заперев за собой калитку.