Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Т.4. Пожиратели огня

Капитан Джонатан Спайерс имеет обыкновение пить чай у себя в это самое время и при этом иногда принимает, когда это его не стесняет, лиц, желающих его видеть или имеющих к нему какое-нибудь дело.

Подписи также не было. Письмо он вложил обратно в тот же конверт и приказал отдать его посланному.

Этот пустяшный инцидент, которому он не придал ни малейшего значения, изменил, однако, течение его мыслей и отвлек от мимолетной идеи самоубийства, на мгновение мелькнувшей в его мозгу. Совершенно спокойный и уравновешенный, он вышел в сад, прошел в павильон, внутри которого был пруд, и заперся в нем до вечера.

Как всякий серьезный мыслитель и ученый, капитан Спайерс был очень воздержан в пище и питье; ровно в восемь часов он пил чай с холодным мясом и пирожками, а затем уже ничего не ел до утра. Едва он сел за стол в этот вечер, как у наружных дверей его квартиры раздался стук, и Фо вошел доложить, что господин, приславший утром письмо, просит разрешения представиться капитану.

Заинтересованный этим странным происшествием, капитан приказал провести к себе незнакомца.

Спустя минуту в комнату вошел высокий прекрасно сложенный мужчина, с изысканными манерами, изящно одетый, с черной бархатной маской, столь плотно обхватывающей лицо, что в первую минуту капитан принял вошедшего за негра. Он собрался было проучить его за дерзость являться в маске, когда незнакомец сам поспешил снять ее, промолвив:

— Извините меня, я делаю это из-за слуг; для меня необходимо, чтобы никто здесь в Америке не знал меня в лицо и не мог впоследствии засвидетельствовать нашу встречу, которая, во всяком случае, не повторится!

— Вы — русский, если не ошибаюсь! — заметил Спайерс, внимательно наблюдавший за своим гостем. — Прошу садиться!

— Вы не ошиблись, я действительно русский; у меня не было никого, кто бы мог представить меня вам; кроме того, как я уже говорил, наше свидание с вами не должно быть известно никому!

— Я готов извинить вас, полагал, что только серьезные причины могли побудить вас к подобному образу действий, но вы должны понять, что я вправе требовать от вас честного и чистосердечного объяснения! Вам уже известно мое имя, и я со своей стороны привык знать имена тех, кто переступает мой порог!

С минуту незнакомец как бы не решался, затем сказал:

— В Австралии я был известен под именем «человек в маске», здесь, в Лейк-Хаузе, я записан под именем майора Дункана…

— А в России? — спросил капитан с легким оттенком раздражения в голосе.

— А в России, — продолжал незнакомец, — меня зовут полковником Ивановичем!

— Прекрасно! — сказал Спайерс и пожал ему руку в знак заключенного знакомства.

— Теперь еще одно слово, — сказал полковник, — у людей вашего типа нет надобности требовать честного слова, и потому я просто скажу вам, что желаю, чтобы с того момента, как я окажусь за порогом вашей комнаты, я был для вас, как и для всех здесь, майором Дунканом!

Капитан утвердительно наклонил голову, и его гость продолжал:

— Я прибыл сюда из Австралии и нахожусь проездом в Сан-Франциско, собираясь вернуться в Европу через Нью-Йорк. Сегодня утром я из простого любопытства присутствовал в зале суда на вашем процессе, и ваша непреодолимая энергия, ваше мужество и решимость, ваше презрение к людям и к жизни, ваш надменный и гордый вид очаровали меня настолько, что я внутренне сказал себе: «Вот человек, какого я давно ищу!» Я должен вам сказать, что на меня возложена тайная миссия, и я потратил уже два года своей жизни, приложил все силы моего ума и моей воли, пожертвовал жизнью четырех или пяти сотен человек и истратил около пяти миллионов — и все только для того, чтобы потерпеть позорную неудачу! Я решил было уже вернуться в Россию и отказаться от возложенной на меня задачи, но при виде вас во мне возродилась надежда.

— А в чем состоит цель вашей миссии? — полюбопытствовал капитан.

— Овладеть всеми возможными средствами, даже в случае надобности лишив его жизни, одним молодым французом, графом Оливье Лорагю д'Антрэгом. В том случае, если бы мне удалось захватить его в свои руки живым, я должен был бы доставить его в Петербург, где он должен предстать перед лицом Верховного Совета одного тайного общества — Общества Невидимых.

Джонатан Спайерс при этом недоверчиво усмехнулся, что не укрылось от его собеседника.

— Вы, очевидно, заблуждаетесь в ваших предположениях, а потому я должен сказать, что тайное Общество Невидимых не имеет ничего общего с нигилистами, анархистами или интернационалистами; оно преследует чисто патриотические цели; его задачи — слить воедино все разрозненные ветви великого славянского корня и поднять их против германской и англосаксонской рас, завоевать Восток и часть Запада до Константинополя! Таковы наши задачи, и в день великой борьбы мы подымем сто пятьдесят миллионов штыков, которые оттеснят тевтонцев к берегам Шпрее, а англосаксов изгонят из Индии.