Андре Лори: Искатели золота

Лицо честного офицера перекосилось. Его друзья с беспокойством смотрели на него.

— Ах, капитан! — воскликнула Колетта с глазами, полными слез, — прошу вас, не говорите так! Вы такой добрый!.. Вы, который даже мухи не обидит! Простите этому человеку. Бросьте его! Он наверное и без вас достаточно наказан угрызениями совести за свой скверный поступок! Неужели вы думаете, что он в состоянии спокойно спать при мысли, что он сделал несчастными столько человек? Останьтесь с нами и забудьте о мщении!

Капитан замолчал, глядя на плачущую девушку.

— Мадемуазель, — сказал он наконец, — если я преследую негодяя, то поверьте, что моя личная ненависть к нему не играет тут никакой роли. Но я жажду справедливости. Неужели вы предпочитаете, чтобы я выпустил его, не сказав ему ни слова, чтобы он завтра же мог совершенно свободно возобновить свои славные подвиги? — воскликнул капитан в волнении.

— Но… ведь вы не судья, это не ваша специальность! Останьтесь же с нами, оставьте этого злого человека на произвол судьбы! — упрашивала его Колетта.

Франкер задумался.

— Послушайте, — сказал он наконец. — Я сознаю, что вы отчасти правы. Но я должен действовать для спокойствия совести… — добавил он, ласково глядя на Колетту. — И если мое присутствие не стеснит вас, дорогой друг, я поеду с вами, я постараюсь вывести это дело на чистую воду! Обещаю вам, что я ничего не сделаю зря, а поступлю сообразуясь с обстоятельствами. Но поймите, что я должен расследовать все, что гибель моего бедного «Дюранса», — не говоря уже о том страдании, которое мне причинила ужасная смерть моих бравых матросов, — моя рана, всегда открытая! Надо же принять какие-либо меры против этого человека; пусть он сознается в преступлении, или я буду не я.

— Действительно, сама справедливость требует этого! — сказал господин Массей.

— Только бы он сохранил хладнокровие, только бы не вышел из себя при виде врага, — добавила мадам Массей, протягивая ему руку, которую честный моряк пожал с чувством. — Ну, Бог с вами, поезжайте, но не забудьте того, о чем вас просила Колетта.

Капитан молча раскланялся; потом все они сели в экипаж, господин Массей взялся за вожжи, и лошади скорой рысью увезли их.

Путешественники приехали в Преторию через десять дней. Представьте себе удивление Жерара после долгах месяцев, проведенных среди дикой природы, с каким жадным любопытством он осматривал этот город, столицу Трансвааля. Маленький парижанин с презрением смотрел на небольшие и малочисленные памятники: скромный городок казался ему деревней в сравнении с Парижем.

— И это столица! — повторял он. — Да вся Претория поместилась бы на площади Согласия…

Но надо сказать правду, такое суждение было несправедливо. В Претории насчитывалось тридцать тысяч жителей; везде в изобилии была свежая вода, великолепные деревья росли по краям прямых улиц; вечером город освещался электричеством, так что в общем Претория далеко не производила жалкого вида.

Поместив экипаж в сарай и лошадей в конюшню и наняв себе комнаты в гостинице «Трансвааль», путешественники разбрелись каждый по своим делам. Господин Массей сделал визиты своим кредиторам, затем разузнал об условиях приобретения земли, находящейся на одном из притоков Замбези; Жерар и капитан Франкер отправились на розыски Лупуса.

Дело было в начале весны. Вербы, эвкалиптовые и персиковые деревья, насаженные вдоль улиц Претории, были в цвету. Из садов, окружающих почти каждый дом, распространялся аромат, наполнявший воздух.

Жерар узнал, что воздух Претории особенно хорош зимой, тогда он очень здоров и свеж. Но летом — в январе, феврале и марте — там температура убийственная, а во время дождей, которые льют безостановочно с сентября по декабрь, климат города делается нездоровым от своей сырости; впрочем, тоже бывает и во всех этих краях.

На третий день по приезде в Преторию капитан и Жерар, не разлучавшиеся друг с другом, отправились на почту за письмами; вдруг перед дверцей им загородил путь какой-то господин и грубо оттолкнул Жерара, повернувшись к нему лицом. Мальчик распетушился, собираясь ответить на дерзость; в это время капитан Франкер узнал нахала: это был Гольдбранд, тот самый ремесленник из Клейндорфа, который пытался завладеть секретом изобретения Генриха.

Отойдя в сторону, этот господин, казавшийся вне себя от злости, уронил свой сверток бумаг и пачку денег, полученных им заказной посылкой. Золотые монеты рассыпались и покатились во все стороны по большой зале; никто не тронулся с места, чтобы помочь подобрать их; также и бумаги разлетелись. Капитан Франкер машинально наступил на одну из них. Гольдбранд, чертыхаясь и ругаясь, собирал разрозненные листы, а когда дошел до капитана, последний отнял ногу, чтобы тот мог поднять конверт, очутившийся у него под каблуком. Капитан остолбенел от удивления: ему бросились в глаза слова, написанные на конверте: