Андре Лори - Искатели золота

— Я вижу, что из Больших Голов никто не соглашается предоставить себя для опыта. Но белых людей ничто не испугает. Наш великий изобретатель огнестрельных орудий, наверное, не откажет оказать свое содействие.

Вебер, у которого все зубы до единого были вставные, поднялся с места и с геройским видом предоставил себя в распоряжение оператора.

— Простите, великий мастер, мою вольность, — продолжал доктор, — но необходимо, чтобы сначала все посмотрели в каком состоянии ваши челюсти.

Приоткрыв рот, Вебер показал матабелам свои прекрасные искусственные тридцать два зуба, потом сел в кресло перед доктором с видом жертвы, обреченной на страдания.

Лина заткнула себе рот платком, чтобы громко не расхохотаться.

Доктор раскрыл щипцы, все затаили дыхание. Затем он направил их в рот Вебера, уперся ногами и, повернув руку, как бы с большим усилием… торжественно вытащил обе челюсти — шедевр самого изобретателя.

Восхищенные зрители вскрикнули от восторга.

— Но это только еще начало, — сказал доктор спокойно. — Теперь, дорогой месье, потрудитесь показать ваш рот почтеннейшему обществу.

Перед удивленными матабелами раскрылся совершенно беззубый рот.

Когда все хорошо разглядели его, пациент терпеливо занял свое прежнее место перед доктором, который продолжал помахивать щипцами, державшими его трофей.

— Теперь смотрите хорошенько — результат операции впереди!

Доктор наклоняется над пациентом, закругляет руку, вставляет челюсти, слышится только легкий треск… и фокус готов: у великого мастера появляются безукоризненные зубы.

Последовал взрыв радости. Топанье ногами, восторженные возгласы, крики ужаса, громкий хохот не умолкали. Теперь все соглашались вырвать свои зубы.

Но доктор отказался.

— Время уже прошло! — сказал он. — Но пусть это послужит вам уроком и навсегда отучит вас не верить могуществу белых!

— Но, так и быть, — добавил снисходительно господин Ломонд, — я согласен принять содействие одного из вас для следующего опыта. Пусть желающий выйдет вперед. Я готов отрубить ему голову!

Сказавши это, он взял из рук Жерара наточенную саблю и потряс ею в воздухе.

Во всех рядах воцарилось унылое молчание. Конечно, вера среди зрителей была велика, и, если бы зашла речь о том, чтобы отрубить нос, многие предложили бы свои услуги при том экстазе, в котором находились. Но голову!.. Это был вопрос, требующий размышления! Хотя у матабелов были безобразные головы, но они весьма дорожили ими. Все смутились от нерешительности.

Тогда доктор выказал великодушие.

— Я понимаю, — сказал он, — что прошу у вас слишком многого. Эта операция такая трудная, что я не могу обратиться даже и к белым с просьбой предоставить голову для опыта, — хотя вы сами знаете, что наши ничего не боятся. Нет! Уж если чьей-либо голове суждено пасть здесь, то пусть это будет моя собственная!

В толпе послышался гул, среди которого выделялся сдавленный голос Мбололо, самого ревностного обожателя доктора: он предлагал свою голову!

— Нет, сын мой, нет, оставь себе твою башку! — сказал доктор Ломонд, — но я всегда говорил и теперь повторяю: Мбололо — преданный малый! А теперь нечего мешкать! Жерар Массей, вот сабля, рубите мне голову!

Жерар, держа под рукой все нужные аксессуары, подошел к Ломонду с правой стороны. Не колеблясь ни минуты, он схватил роковое оружие и, взмахнув им в воздухе три раза, нанес решительный удар.

У всех захватило дух. Жилы вздулись на лбу и пот покатился крупными каплями. Не только на дикарей, но даже на людей цивилизованных этот любопытный фокус производил большое впечатление.

Однако доктор, нисколько не растерявшись от нового положения, схватил в руку свою отрезанную голову и повернул ее перед пораженными зрителями.

Когда все насытились этим необыкновенным зрелищем, голова заговорила:

— Жерар Массей, помогите мне водворить голову на место!

Жерар набросил на плечи обезглавленного доктора большой капюшон, спустившийся ниже талии.

— Хорошо так? — спросил мальчик.

— Теперь готово! — ответил глухой голос. Жерар снял капюшон, и доктор показался с головой, жив и невредим!

Теперь о недоверии не могло быть и речи. Шепот и восторг сливались в общий гул. Каждому хотелось удостовериться, что голова действительно была на месте; доктор всем показывался и любезно раскланивался в разные стороны.

В довершение всего возобновили опыт, показанный на «Дюрансе», в котором силачи племени оказались неспособными приподнять самую незначительную тяжесть под влиянием внушения; а потом, после овладевшего им ужаса, к ним снова возвращалась потерянная сила. Брандевин особенно радовался этой шутке.