Андре Лори - Рубин Великого Ламы

— Посмотрим, исполнили ли вы мои указания, — сказала она, оглядывая критическим взором все подробности туалета дочери. — Недурно! — прибавила она довольным тоном.

Но так как горничная, предполагая интересный разговор, медлила с уборкой, то госпожа Дункан произнесла повелительным тоном:

— Томсон, вы больше не нужны мисс Дункан!

— Этель, — заговорила она тотчас же, как только закрылась дверь за разочарованной камеристкой, — мне нужно сказать вам только несколько слов, но это очень важно. Вы всегда приводите меня в отчаяние вашими капризами, вашим неизъяснимым упорством не воспользоваться прекрасной партией. Вы меня принуждаете отказаться от лучших своих желаний. Леди Темпль, между тем, наперекор вам самим, относится по-дружески и интересуется вашей судьбой. Это частью ради вас она устраивает сегодня бал. Она хочет представить вам человека, во всех отношениях достойного быть вами хорошо принятым; таково мнение лорда Темпля, а вы знаете, что в этом вопросе он заслуживает полного доверия. Во имя Бога, Этель, будьте благоразумны! Не разрушайте возникающих симпатий своим высокомерным и уничтожающим поведением; вспомните, скольким вы нам обязаны! Я буду в отчаянии, говорю вам, если вы упустите такую блестящую и неожиданную партию… Вы даже не спросите, о ком именно я говорю?

— Разве это так трудно угадать? — заметила Этель бледная и неподвижно слушающая леди Дункан. — Без сомнения, дело идет о знаменитом «человеке с рубинами»!

— Отзывайтесь о нем лучше. Это действительно господин Оливье Дерош, которого мы видели, — произнесла дама с умилением. — Это, кажется, человек с большими достоинствами.

— Слишком большие достоинства, — проворчала Этель иронически.

— Знатного рода…

— По крайней мере, это он сам сказал!

— Любезный, образованный, вежливый, — продолжала леди Дункан, ничего не слушая.

— А миллионы его! Не забывайте их, пожалуйста! — закончила Этель с высокомерно презрительным жестом. — Все это удивительно, я согласна; но чего же вы, наконец, хотите от меня? Не могу же я начать умолять этого господина жениться на мне, чтобы раззолотить наши гербы и уплатить долги моего брата!

— Этель! Этель! Какой у вас дурной тон! — воскликнула леди Дункан, которая по обыкновению в других находила очень дурным то, что сама ежедневно практиковала. — Кто вам говорит о таких бессмысленных вещах? Умолять! Разве, имея ваше имя и вашу наружность, нужно еще что-нибудь, кроме некоторой снисходительности, чтобы видеть у ног своих весь Лондон? Неужели для этого иностранца не будет много чести (она вдруг забыла все его необыкновенные добродетели), что вы удостоите его своим знакомством? Этель, вспомните наше положение; подумайте о тех унижениях, ежедневных оскорблениях, обо всех тех мучениях, которые ежедневно мы должны сносить; подумайте, как обрадуется ваш далекий отец, когда узнает, что вы счастливо устроились, что вам обязана вся семья своей благодарностью!..

— Ни слова больше, мама, — сказала Этель, нежное сердце которой так же, как и гордость, были до глубины взволнованы.

Бедное дитя, она слишком горячо любила отца, которого почти что не знала.

— Я сделаю все возможное, чтобы вас удовлетворить, — сказала она покорно, сдерживая рыдание.

— Милое дитя! — воскликнула леди Дункан в полном восторге.

— Карета подана! — послышался голос слуги в соседней комнате.

При этом сообщении каждая из дам приняла официальный вид. Леди Дункан, полная спокойного величия, надела блестящее выездное манто. Этель, казавшаяся нежнее и белее жемчугов, перевитых у нее в волосах, набросила белоснежную накидку, в которой она казалась прекрасным лебедем; обе дамы сели в карету и отправились на бал.

Скоро они доехали до Сен-Джемского парка. На балу собралась уже толпа, но толкотни не было; этого не допускалось в доме лорда Темпля. Подобно хозяину, и помещение было прекрасно, важно и величественно. Леди Темпль, с профилем Юноны, украшенная великолепными драгоценностями, стояла наверху лестницы и принимала гостей с грациозной снисходительностью. При виде Этель ее деланная улыбка стала более сердечной.

— Увидим, дорогая красавица, как вы будете удивлены! — сказала она весело, держа ее за руку на некотором расстоянии.

— Вы божественны во всем белом! Настоящая жемчужина! Мы будем в голубом зале, — прибавила она, бросая выразительный взгляд на леди Дункан.

Последняя, взяв под руку лорда Темпля, направилась в голубой зал победоносным шагом матери, которая уверена в успехе своей дочери.