Андре Лори: Тайна Мага

— Кому вы это говорите!.. — вскричал лейтенант. — Мои обязанности не легче ваших, так как мне поручено шахом обучить европейскому строю его войска. И вот уже три месяца, как я бьюсь с этими медными лбами, но подвинулся вперед настолько же, как и в первый день…

— Ба! — воскликнул, смеясь, доктор. — Вот что значит молодо-зелено! — А я практикую среди персов уже давно и, уверяю вас, понимаю их отлично: когда они говорят белое, я подразумеваю черное, и наоборот. Они, видите ли, смешивают понятия… Ну, да во всяком случае, каковы бы они ни были, я не беспокоюсь за вас, Мориц: вы всегда сумеете ими управлять. Недаром ведь вы ветеран археологии: вспомните-ка ваше участие в раскопках Сузы…

— Да, это было хорошее время!.. — вздохнув, проговорил молодой ученый.

Мориц Кардик, глава и душа экспедиции, несмотря на свою молодость, вполне обладал знаниями и опытом, необходимыми для того, чтобы с успехом выполнять начатое им трудное предприятие. Воспитанник Дьеляфуа, он изучил под руководством этого достойного учителя тысячи тайн своего дела, усвоил метод изысканий, постиг малейшие приметы, по которым можно различить драгоценную находку под слоем вековой пыли; кроме того, он обладал терпением, которое помогает человеку переносить, не жалуясь, всевозможные лишения, болезни и неудобства; наконец, ему присуще было то героическое упорство, которое противостоит упадку мужества и непослушанию подчиненных, их недоверию и тупости… Будучи бретонцем по происхождению, он был снабжен порядочной дозой упрямства, присущего его соотечественникам. Если у него составлялся какой-либо план или являлась какая-либо мысль, — не было, кажется, силы, способной заставить молодого археолога от них отказаться.

Оставшись сиротой шестнадцати лет и будучи единственным покровителем и защитником нежно любимой сестры, он сказал себе: «Я заменю отца и мать Катрин… Отчего мне, ее брату, не быть для нее лучшим руководителем, чем постороннее лицо? Можно добиться всего, чего хочешь!».

И он бодро принялся за свои новые обязанности.

В то время, когда свирепствовавшая эпидемия унесла в могилу обоих его родителей, молодой человек только что блестящим образом окончил лицей в Ванне. Его отец, известный профессор, при жизни своей устроил все уже для отправления сына в Парижский лицей, где юноша должен был приготовиться для поступления в одно из высших учебных заведений. Теперь положение вещей значительно изменилось. Следовало ли Морицу придерживаться намеченного плана? Помещать ли сестру в пансион до того дня, когда положение его сделается более определенным, и он будет в состоянии взять ее к себе? Все друзья их семейства советовали юноше поступить таким образом, находя это наиболее разумным и практичным. Но десятилетняя девочка, бледная и хрупкая, умоляла брата не покидать ее.

— О, Мориц, возьми меня с собой в Париж!.. Не оставляй меня одну среди чужих… Я умру!..

Юноша в крайней нерешительности целый день думал о том, что ему делать. Молящие, полные ужаса восклицания сестренки раздирали ему душу.

Эти восклицания не были капризами избалованного ребенка. Хотя сестра Морица и не была больной в прямом смысле, но не отличалась и хорошим здоровьем; оттого ее покойная мать никогда не расставалась с ней; она даже не допускала мысли отдать ее в пансион, тем более, что отец и брат находили большое удовольствие быть первыми наставниками дитяти. «Бог знает, что станется с ней, — размышлял Мориц, — когда она внезапно лишится окружающих ее забот и будет поставлена в совершенно новые условия жизни?! Нельзя же допустить, чтобы сестра зачахла и в самом деле умерла, как она говорила!»

После целого дня размышлений сознание своих обязанностей, как старшего и к тому же единственного брата, восторжествовало: Мориц решил, что возьмет с собой сестру в Париж. Кардики далеко не были богачами, их доходы не превышали трех тысяч франков. Впрочем, соблюдая известную экономию, с этими деньгами можно было кое-как перебиваться даже и в Париже. О прислуге Мориц не заботился: он знал, его верная няня, старая Элоиза, ни за что не согласится расстаться с ними; старушка тем охотнее готова была последовать за детьми в Париж, что там у нее была сестра замужем за мелким торговцем в Пасси.

Сказано — сделано. Нечего и говорить о тех препятствиях, которые встретил в своей жизни шестнадцатилетний юноша, будучи заброшен в незнакомый город; но он никогда не падал духом и привел в исполнение всю намеченную им программу действий. Катрин, помещенная вместе с Элоизой в небольшой квартирке, находившейся невдалеке от Люксембургского сада, росла счастливой и нежно оберегаемой. Благодаря брату, она почти совсем не испытывала горя раннего сиротства и выросла красивой, сильной девушкой, очаровательной не только по наружности, но и по своему уму и образованию.