Андрe Лори - Через океан

— Последняя, по крайней мере, доказывает, что вмешательство семьи может иметь хорошую сторону даже в Нью-Йорке! — заметил Раймунд.

— Как совещательный голос, я согласна, но не как решающий! — возразила Магда, вставая, в то время как «Topsy-Turvy» причаливал к набережной. — Я покину вас, не осмотрев вашего походного бюро, — добавила она, — мы с мамой уезжаем сегодня вечером.

В ту минуту, как Раймунд помогал мисс Куртисс сойти на берег, по набережной прошел седой человек, одетый в старый, черный, наглухо застегнутый сюртук и в квакерской широкополой шляпе. Его лицо было бледно, с тонкими губами. Черные зоркие глаза глубоко сидели в орбитах. С мрачным видом он бросил на «Topsy-Turvy» такой сердитый взгляд, что Раймунд, поймав его, даже похолодел. Если бы он верил в «дурной глаз», он подумал бы, что колдовство разрушит все его проекты. Магда посмотрела по направлению его взгляда и сказала ему:

— Вы знаете его? Это Тимоти Кимпбелль, враг моего отца. Если бы взглядом можно было убить, мы были бы уже мертвы, — не правда ли?

Эти слова сопровождались таким чистосердечным и звонким смехом, что он, казалось, разрушил бы все чары колдовства.

Почти в ту же минуту Петер Мюрфи, слышавший ее слова, вскричал, размахивая кулаками:

— Подождите! Я сброшу его в реку!

Он кинулся было за Тимоти Кимпбеллем, но Раймунд поспешно удержал его.

— Петер, успокойся, пожалуйста! Что за фантазия? В какой цивилизованной стране видел ты, чтобы людей бросали в воду? Не думал я, что ты так свиреп! — добавил он.

И действительно, странный контраст представляла собой физическая слабость несчастного альбиноса с его смертоносным проектом.

— Наблюдайте лучше за Тимоти, и, если заметите злой умысел у него, предупредите господина Фрезоля! — сказала Магда, обращаясь к Петеру Мюрфи.

Грациозно протянув руку молодому изобретателю, она ушла, не придав значения инциденту. Спустя два часа сам Short-Joe явился в походное бюро, нагруженный одеждой и лакомствами, которые мисс Куртисс посылала Петеру Мюрфи. Для Кассулэ была великолепная пара сапог, именно та, какую он выбрал, если бы ему предоставили высказать самое сердечное желание. Можно представить себе, как приняли Short-Joe в походном бюро. Как почтенный коммерсант, он был очень польщен визитом мисс Куртисс, и желая выразить свое удовольствие, изменил свою вчерашнюю фразу:

— Я не был бы более счастлив, если бы сама Савская царица явилась ко мне со своими распоряжениями! — сказал он.

Что касается Раймунда, то хотя он и не высказал своих чувств, но был в восторге от утренней прогулки. Магда говорила с ним, как с другом, она доверила ему личные тайны; очевидно, он мог думать, что не безразличен ей. Эта мысль наполнила его глубокой радостью.

Набравшись храбрости, он отправился вечером на железнодорожную станцию, — в депо, как говорят в Америке, чтобы распрощаться с обеими путешественницами. Госпожа Куртисс, видимо, оценила это внимание, а Магда лично поблагодарила его. Эбенезер попросил его через день явиться к нему в контору поговорить о проекте.

Разумеется, Раймунд был аккуратен. Нефтяной король сообщил ему, что в принципе он готов приняться за подводную трубу, но с условием, чтобы она была признана осуществимой компетентными инженерами. Прежде всего надо было посоветоваться с ними. Затем следовало изучить дело с практической точки зрения, рассмотреть все условия и собрать средства, служащих и материалы. Все это требовало переезда в Нью-Йорк. Поэтому Эбенезер предложил Раймунду составить с ним «подготовительную компанию», куда один вносил свою идею и знания, а другой — капитал в двадцать тысяч долларов. Один из компаньонов был бы директором, другой — секретарем общества с определенным жалованием. Отправившись в Нью-Йорк, они приступали там к детальной разработке дела. Если через год дело не решилось бы окончательно, каждый вновь получал свою свободу.

Раймунд сразу согласился на эти условия.

Так как договор был формально составлен и подписан, то ему оставалось только ликвидировать свое маленькое телеграфное предприятие. Оно процветало, и он с сожалением покидал его. Short-Joe нашел молодого комиссионера, который взял на себя содержание походного бюро. Ему оставили в помощники Петера Мюрфи, который ни за что не соглашался покинуть Дрилль-Пит. С тех пор как мисс Куртисс поручила ему наблюдать за Тимоти Кимпбеллем, он считал себя как бы облеченным священной обязанностью.