Кеннет Робсон - Док Сэвидж. Выпуск первый

Раздался глухой скрипучий звук. Огромный камень вывалился из стены.

В коридоре рядом с камерой глумливо смеялся охранник.

— Из этой клетки птички не улетают, сеньоры, — закричал он язвительно.

Разочарованно посмотрели два помощника Дока в дыру, оставленную огромным камнем. За дырой был другой камень, такой же большой. Тюрьма была настоящей крепостью. Убежать было невозможно.

— Может быть, Ависпа сможет победить без нашей помощи, — сказал Ренни. Но по тону его голоса было ясно, что он не надеялся на это.

Президент Ависпа также ни на что не надеялся. На ранее веселом лице было запечатлено отчаяние. Суровые морщины стерли добродушие с его лица.

Мощные плечи теперь согнулись от горя и разочарования. Он положил голову на сильные, крепкие руки. Глаза смотрели печально и покорно.

В его ушах звенели слова — слова, выкрикиваемые пьяной, неистовствующей толпой людей в военной форме, которые окружили дворец.

— Док Сэвидж мертв! Да здравствует Вождь! Док Сэвидж мертв! Да здравствует Вождь!

Совсем близко звучали беглые винтовочные выстрелы.

Монотонное песнопение внезапно прекратилось, но только на мгновение. Вскоре оно возобновилось.

В комнату проскользнул невысокий человек. Лицо его было окровавлено, одежда порвана.

Ависпа поднял голову. На секунду в его глазах засветилась надежда, но тут же исчезла, когда он увидел выражение лица вошедшего.

— Это правда? — удрученно спросил он.

— В этом нет сомнения, мой президент, — сказал невысокий человек. — Я сам видел обломки самолета и… и другие вещи, которые указывают на то, что Бронзовый человек погиб.

Какое-то время президент Ависпа молчал. Он думал — думал о далеком прошлом, как иногда думают старики.

Кларк Сэвидж-старший был его другом. Кларк Сэвидж-младший также стал его другом. Теперь обоих уже нет.

Он уважал Сэвиджа-старшего, но к Доку чувствовал привязанность, как ни к какому другому человеку.

Однако Дока уже нет. А враги теснят все сильнее.

— Что еще вы узнали?

Человек колебался. Ему не хотелось сообщать дурные вести.

— Двое, известные как Ренни и Джонни, взяты в плен, — наконец пробормотал он. — Их держат в подземной темнице, куда к ним никто не может добраться. Из слов, оброненных развязанными спиртным языками, я узнал, что их собираются казнить.

Снаружи дворца внезапно раздался крик. Быстро запел пулемет. И слова, которые он пел, были смертельны. Потрескивали винтовочные выстрелы.

— Наступление! — воскликнул невысокий человек.

Ависпа постарел на глазах. Он тяжело опустился в кресло.

— Моих людей мало. Они верны мне, но почему мы должны вести бесполезное сражение? Почему бы мне не сдаться и, по крайней мере, не спасти их жизни?

— Нет! Нет, мой президент! — четко произнес невысокий человек. — Этого не может быть! Я не хотел говорить! Но теперь я должен.

— Случилось что-то еще худшее? — недоверчиво спросил Ависпа.

Невысокий человек сглотнул ком в горле, затем кивнул.

— Они похваляются на улицах тем, что собираются сделать, — сокрушенно сказал он. — Тех из нас, кто попадет в плен, они подвергнут таким пыткам, что кровь застынет в жилах. Нельзя сдаваться. Если вас не убьют в последнем бою, тогда…

Медленно президент Ависпа полез в ящик стола и трясущимися руками вытащил пистолет.

— Я понимаю, амиго. Одну пулю я сохраню для себя.

Второй, затем третий пулемет присоединился к грозному хору за пределами стен дворца. Жалкий строй защитников искал укрытия, молясь только об одном: чтобы конец не был мучительным.

Люди, стреляющие из пулеметов, были недовольны. Только они исполняли свои обязанности. Когда другие пьянствовали и праздновали, их заставляли работать.

— Давайте заканчивать дело! — свирепо проворчал видавший виды сержант. — Чем скорее мы уничтожим эту свору предателей, тем быстрее сможем развлечься!

— Они, по крайней мере, упорная свора предателей! — раздраженно сказал капрал.

Угрюмое бормотание пронеслось по рядам нападавших.

Монотонный хор праздновавших вызывал у них яростную ругань.

По улице шел, раскачиваясь, высокий человек. Одет он был как офицер. Теперь его форма была сильно изодрана.

На голову плотно надвинута гражданская шляпа. В поднятой руке он держал бутылку.

— Док Сэвидж мертв! Да здравствует…

— Да здравствует проклятье! — взревел сержант и резко рванул бутылку из руки офицера.

Высокий человек упал, но бутылку удержал.

— Нехорошо, нехорошо, — сказал он заплетающимся языком. — Это мое. Почему бы вам не достать свое?