Максим Потёмкин: Конец боевой мутации

Отсюда путь привел наших путешественников в Малабо, Экваториальная Гвинея, единственную страну в Африке с испанским языком, а оттуда в Аддис-Абебу. Здесь землепроходцев принял в свои объятия Аэрофлот, доставив их в Москву. — «А мы совершили кругосветное путешествие меньше, чем за 80 дней», — показал свою эрудицию Трим.

В Москве землепроходцы прямиком отправились в Козловские переулки, вотчину ВМФ, где их радушно принял начальник разведки сначала вместе, потом по одиночке. Начальник разведки долго с ними беседовал, переспрашивал, возвращался к уже рассказанным событиям. Естественно все знали, что их беседа пишется, а запись потом будет скрупулезно анализироваться многими специалистами. Так всегда встречают разведчиков, вернувшихся с той стороны.

Начальник разведки сообщил, что документы прибыли, и их приводят в надлежащий вид, чтобы потом специалисты вместе с Тримом могли в них разобраться. 15 человек уже плывут домой, а остальных ждем.

В Москве Егоров и Трим в штабе ВМФ узнали, что с подводной лодкой, которая должна была отвести их домой, ничего дурного не случилось. Командир, услыхав взрыв, действуя по инструкции, выбросил в воду имитацию потопления лодки и прямым курсом отправился домой.

А что случилось со вторым дельфином? Среди проводивших расследование гибели «Трешер» а нашелся один знаток, который опознал среди выловленных предметов элементы крепления взрывного устройства к дельфину. Почему дельфин оказался в Атлантике, как получил информацию о гибели своей подруги и как выбрал объект мести. На эти вопросы никто вразумительного ответа не дал, программу свернули, и насколько известно автору, до сих пор не возобновили. Урок зоологам.

Действительно звучали фанфары. Главком ВМФ принял меры. Министр обороны показал «кузькину мать» супостату. Начальник штаба ВМС (высшая командная должность в ВМС супостата, тьфу стратегического партнера) адмирал Джордж Андерсен снят с должности, командующий Тихоокеанским флотом адмирал Джон Сайдс отправлен в отставку. Программа нового противокорабельного оружия свернута и практически уничтожена. Следов никто и нигде не оставил. За руку никого не поймали. Всем понятно, что наш спецназ круче ихнего. Лысый руководитель страны бьет копытом. И Министр, и Главком были обласканы и награждены.

А вот со всеми исполнителями надо было разбираться, почему на базе не оставлено следов, что база уничтожена Фронтом спасения государства Санта Лорес. Фронт и заявления делал, и все на себя брал, но ничего вразумительного предъявить не смог. Очевидцы, их мало осталось, твердо говорили, что работали классные специалисты, не чета какому-то дохлому Фронту. Первая недоработка. Основные задачи решены пришлыми, никому неизвестными людьми, из которых один с задания не вернулся, а вдруг перебежал, вдруг все расскажет. Тут не награждать, а серьезно наказывать надо.

Но отряд все же наградили. Егорову — «Знамя», половине — «Красную звезду», другой половине — медаль «За отвагу». Все пришлые — во второй половине. Егорова перевели в Москву, вроде повысили, но сделали столоначальником в штабе ВМФ, больше он никем никогда не командовал. Трима долго доили в штабе ВМФ все заинтересованные службы, но механизма блокирования самосохранения не поняли. Десятое управление КГБ всю душу из Трима вынуло, проверяя его каждый шаг на базе и при отходе. Наконец, через пять месяцев отпустило в родное управление. Родное управление Трима приняло ласково, закрыло ему выезд в капиталистические страны, отстранило от оперативной работы и устроило в юридический отдел, разбирать споры хозяйствующих субъектов. Некоторым такое назначение показалось наградой. Ведь юридический отдел был на одном этаже с самым главным. А потом никто точно не знал, что по-настоящему интересовало самого главного — оперативная работа или хозяйственная деятельность.

В семидесятом Трим получил синекуру на острове свободы, познакомился с самим «комманданте», подружился с Раулем, вызвал зависть больших генералов и через шесть лет вернулся в Москву мелким столоначальником, откуда был отправлен в Афганистан, где геройствовал до пенсии. Но это другая песня. Жене и детям Толстых Трим выхлопотал военную пенсию. Это было, пожалуй, его главным достижением в той операции, да и по всей службе. Хотя Трим считал себя солдатом империи, своей империи. На таких, как он, эта империя простояла 270 лет, простояла бы больше, если бы не нарциссизм и трусость одного и гипертрофированное самомнение и пьяное корыстолюбие другого. Но эта тема для историков ХХII или даже ХХIII века.