Мэри Брэддон - Тайна индийских офицеров

— Оливия, скажите, этот брак решен бесповоротно? — произнес он с волнением.

— Совершенно бесповоротно! — ответила она.

— Вы не можете взять обратно обещание, опрометчиво данное этому человеку?

— Не могу и не хочу.

— В таком случае да поможет вам Бог, бедная Оливия! Я не смею просить вас сделать то, что вы сами считаете бесчестным, хотя от этого могло бы зависеть ваше счастье… Жаль, что я не знал этого человека, когда вы еще не дали ему ваше слово! Тогда я стал бы на коленях молить вас отвергнуть его предложение. Я знаю, вы не любите его, вас ослепил блеск его положения, но я, по крайней мере, не сомневаюсь в том, что лорд Лисль джентльмен!

Миссис Мильвард и сэр Руперт вернулись в гостиную прежде, чем Оливия успела что-нибудь сказать. Десять минут спустя она уже сидела в карете, а баронет скакал рядом с нею верхом на своей рыжей лошади. Молодая девушка нервно вздрагивала, глядя сквозь опущенные стекла на мрачную фигуру молчаливого всадника.

«Мне кажется, как будто меня везут в тюрьму, а это — мой тюремщик», — думала она.

В последний день ноября длинный ряд карет растянулся от стен кладбища до улицы Лисльвуда, ожидая аристократов, собравшихся в церкви на бракосочетании сэра Руперта Лисля с мисс Оливией Мармэдюк. Баронет пожелал, чтобы свадьба была как можно роскошнее. Он хотел, чтобы весь Суссекс видел, что он женится на первой красавице графства, и повсюду разослал приглашения на праздник. По настоянию сэра Руперта, смотревшего на всех с видимым недоверием, свадебный пир были приготовлен в Лисльвуде, а не в Бокаже.

— Вы можете дать праздничный ужин, если вы непременно хотите это сделать, — сказал он полковнику вскользь, — но я, право, не думаю, чтобы в вашем тесном домишке могла бы поместиться и половина публики, которая должна присутствовать на свадьбе.

Мисс Оливия Мармэдюк пошла к алтарю в сопровождении целой толпы роскошно одетых женщин и изящных мужчин. В этот день церковь казалась настоящей выставкой великолепнейших шелковых материй, кружев, белых перьев, превосходных искусственных цветов со сверкающими бриллиантовыми росинками в чашечках, золотых флаконов с духами и множества других предметов роскоши. У воспитанников и поселян, толпившихся в углу, глаза разбегались от всех этих чудес; однако они разошлись, не вполне довольные свадебной церемонией.

Сторож Лисльвудской церкви с огромной розеткой на новом жилете вел себя с ними нелюбезно: сгонял со скамеек, заставлял прятаться за колоннами и, казалось, считал совершенно излишним их присутствие в церкви.

— Уж если бы я знал, что вы будете повсюду совать свои носы, я, разумеется, распорядился бы по-другому, — говорил он каждому входившему крестьянину.

Всеми чтимый епископ, родственник Лисля, приехал в Лисльвуд-Парк из восточной части Англии, чтобы совершить брачный обряд. Этот достойный муж был поражен манерами и внешним видом своего молодого и богатого родственника. Щеки Руперта Лисля были бледны, кончик его носа покраснел от мороза, и едва ли наружность баронета производила когда-либо более невыгодное впечатление, чем в эту торжественную минуту. Платье ему не шло, а цветок в петлице его фрака потерял свою свежесть и быстро осыпался. Вдобавок сэр Руперт прямо посредине церкви уронил шляпу, и она покатилась, вызвав улыбку на лицах представителей гордой аристократии и шушуканье среди деревенского люда, подавленное грозными взглядами сторожа. Рука баронета, которую он подал Оливии Мармэдюк, была холодной и дрожала, как осиновый лист.

Невеста, напротив, была очаровательна. Лисльвуд давно признал мисс Оливию Мармэдюк красавицей из красавиц, хотя редко видел ее одетою иначе, чем в зеленую амазонку, соломенную шляпку и большую поношенную шаль. Теперь же, в подвенечном наряде, с венком из померанцевых цветов и лилий, окутанная, как облаком, вуалью из драгоценных кружев, она казалась королевой, и когда она в сопровождении отца, вошла в церковь, ее встретили восклицания восторга.

Миссис Вальдзингам, все еще красивая, несмотря на свои сорок лет, была одета в серое атласное платье, а на миссис Варней было чудесное платье янтарного цвета, сверкавшее на солнце, словно золото. Она даже затмила красотою невесту, и многие спрашивали: «Кто эта восхитительная женщина в чудном палевом платье?»

Казалось, майор теперь вполне благосклонно относится к браку, против которого он восставал вначале. Он тоже присутствовал в церкви и был в очень хорошем расположении духа — быть может, этому способствовало свидание с молодым баронетом, которое он имел накануне венчания. Свидание это носило весьма серьезный характер: оно закончилось тем, что Соломона призвали в качестве свидетеля при составлении какого-то акта, написанного майором и подписанного сэром Рупертом Лислем. Таким образом, вновь в Лисльвуд-Парке был установлен мир, и епископ совершал торжественный обряд венчания Оливии Мармэдюк и молодым владельцем Лисльвуда, холодная и влажная рука которого дрожала в руке невесты. По окончании церемонии экипажи потянулись к замку, где должен был начаться пышный свадебный пир с его неизбежными интригами и сплетнями. Едва ли во всей этой суетливой толпе нашлись бы несколько человек, задумавшихся о будущем молодой четы, в три часа, как только пробил колокол, уехавшей в Фелькстон, откуда она должна была отправиться на континент.