Леонид Платов - Дата на камне

Федотов снова взглянул искоса на девушку и ужаснулся. Она смеялась! Над кем? Неужели над ним, Федотовым!

Но, взглянув еще раз на девушку и проследив за направлением ее взгляда, Федотов прочнее уселся на скамейке. Девушка смеялась совсем не над ним, она смеялась над щенком! На самом деле, нельзя было без улыбки наблюдать за его прыжками.

— Сколько хлопот у него! — сказал Федотов, ободрившись. — Вокруг все листья шуршат.

— Что?! — Сосед с газетой встрепенулся, как от толчка, и уставился на Федотова.

— Я говорю: листья шуршат, — пробормотал Федотов упавшим голосом.

— А… — сказал сосед таким тоном, словно не ожидал услышать от него ничего более умного, и снова уткнулся в свою газету.

Девушка задумчиво посмотрела на Федотова. Нет, это не бульварный приставала, пытающийся любым способом завязать знакомство. Просто (юнец лет восемнадцати, нечто долговязое, неуклюжее, светловолосое и очень робкое. Уши у него были сейчас как два пиона.

— Щенку очень весело осенью, — сказала она, твердо и внятно выговаривая слова. — Ему кажется, что все листья в саду играют с ним.

Так завязался разговор.

— Какой лохматый! — подивилась девушка.

— Да, странный, — подтвердил Федотов. И, напрягая память, рассказал несколько подходящих к случаю историй о собаках.

Говорить ему приходилось очень громко, потому что любитель «Вечерки» по-прежнему непоколебимо-неуступчиво сидел между ними. По-видимому, он принадлежал к тем людям, которые желают насладиться газетой полностью за свои три копейки и прочитывают ее вплоть до похоронных объявлений. С огорчением Федотов подумал, что разговаривает с девушкой как через стену.

Но не слишком удобно было и «стене». Читатель «Вечерки» стал кидать на своих соседей косые, негодующие взгляды.

Тогда юноша и девушка скромно встали и удалились.

Федотов говорил и говорил не переставая. Он очень боялся, что новая его знакомая воспользуется первой же паузой в разговоре и скажет: «Ну, мне пора» или «Извините, меня ждут». Нельзя было допускать пауз в разговоре.

— Я провалился на экзаменах в университет, — объявил он с места в карьер. И добавил: — Не хочу, чтобы вы думали обо мне лучше, чем я этого заслуживаю. — Он вскинул свой острый, мальчишеский подбородок.

Подвела, по его словам, «проклятая» математика, которая с детства не давалась ему.

— Но я одолею ее за зиму, — пообещал Федотов. — Мне нужно ее обязательно одолеть. Ведь, не закончив университет, я не смогу стать тем, кем хочу стать.

— А кем вы хотите стать?

— Подводным археологом.

— Подводным?.. Никогда не слышала о такой профессии — подводный археолог.

— Дело, видите ли, вот в чем, — принялся объяснять Федотов, довольный без меры тем, что девушка заинтересовалась его особой, — я живу в Каневе у Днепра и научился очень хорошо нырять. Меня даже прозвали — человеком-амфибией.

…Летом он, понятно, пропадал по целым дням у реки. Нырял на спор и оставался почти минуту на дне, а для посрамления скептиков и маловеров приносил в горсти вещественное доказательство — речной песок или гальку. Как-то он поднял со дна старинную русскую гривну, в другой раз — заржавленный наконечник копья.

Азарт его возрастал с каждой новой находкой. Но главный триумф Федотова был впереди. Однажды он нащупал на дне что-то круглое, твердое и очень тяжелое — невподъем.

Были вызваны водолазы, которые обнаружили на дне доспехи времен Киевской Руси, пролежавшие много веков в речном иле. Богатырский меч с длинной рукояткой подняли на плечи два человека, а Федотов, пыжась от гордости, покатил следом щит…

— Ну, а потом случайно попала в руки одна книжка — про Атлантиду. Я и заболел Атлантидой. Все, как говорится, одно к одному…

Вот почему Федотов не пошел ни в строительный техникум, ни в технологический институт, как большинство его сверстников-земляков. Твердо решил стать археологом, и именно подводным.

— Но провалился по математике, — закончил Федотов.

Простодушная откровенность этого юноши, который с Места в карьер рассказал всю свою коротенькую биографию, невольно подкупала. Естественно было ответить ему тем же.

— Вас тянет под воду, а меня в глубь земли, — улыбаясь сказала девушка.

— Она показала толстую книгу, которую держала и руках.

— «Курс сейсмологии, — прочитал вслух Федотов, — О землетрясениях… А я думал, это роман о любви.

— Почему о любви?

— У вас были такие глаза, когда вы закрыли книгу…