Юлия Власова - Каллиграфия

— Который час? — хрипло, на ломаном итальянском спросила Мирей, отложив тетрадь и протирая заспанные глаза.

— Время завтрака! — объявила Роза, прыгая в дверном проеме и натягивая на себя джинсы. Из третьей комнаты, где обитали розовощекая Лиза и меланхоличная Джейн, донеслось шуршание пакетов. — Вишь, как возятся! — заметила она.

— У них что, опять была пакетная вечеринка? — изумленно спросила Джулия.

— Угу, — сонно пробормотала Мирей. — Всю ночь галдели!

— Удивительно, каким плодотворным может оказаться тандем россиянки и англичанки! — воскликнула Роза. — Елизавета Вяземская, — произнесла она на итальянский лад, — родом из Петербурга, а петербуржцы народ особый. У них там свои причуды.

— Как-нибудь я объявлю войну третьей комнате, — пробурчала Мирей, чьи земляки-французы, может, и знали толк в развлечениях, но никогда не позволили бы себе нарушить покой соседей.

За завтраком Джулия не притронулась к еде. У нее попросту пропал аппетит, когда подруга-француженка сообщила, что за ее домашнее задание по математике даже не бралась.

— Обычно ты меня выручала, — потерянно сказала ей Венто.

— К сожалению, в этот раз мадам Кэпп взвалила на наши плечи непомерно тяжкие примеры… так што мне и шо швоими едва удалошь шправитша, — с набитым ртом проговорила Мирей.

На лбу у Джулии выступил холодный пот: преподавательница будет в ярости. А в Академии студентам не понаслышке известно, что такое ярость мадам Кэпп. Каждый, кто выходит к доске на ее уроке, выглядит так, словно его обдали ледяной водой, а теперь ведут на пытки. Когда же она бушует, стены дрожат, с потолка сыплется побелка, а ученики вжимаются в парты и стараются не дышать. Не сделать домашнюю работу — значит навлечь на себя ее праведный гнев и кару в виде дополнительной сотни дифференциальных уравнений.

Мимо столика, за которым сидели подруги, продефилировала Аннет Веку, и Мирей при этом издала звук, похожий на рычание.

— Так ненавидеть свою соотечественницу! — изумилась Роза. — Уму непостижимо!

— Миротворцев прошу не вмешиваться, — процедила та. Она невзлюбила Аннет с первого дня, заявив, что вертихвостки вроде нее позорят честь нации. Хотя непонятно, что она имела в виду. Со стороны Аннет казалась очень милой, улыбчивой девушкой, не лишенной грации и изящества. Душа компании, самая умная и популярная на потоке, она была бы, пожалуй, идеалом, если б не заостренные черты лица и излишняя худоба. Те из студентов, кто знал ее ближе, либо относились к ней с презрением, либо уверяли ее в вечной преданности. Редкие оставались равнодушными.

Кианг была среди приверженцев Аннет, в то время как Мирей готова была стереть отличницу в порошок, и из-за этого они с китаянкой часто ссорились и рвали друг на друге волосы, катаясь по полу в гостиной. Вхожий в гостиную Франческо разнимал их, и Роза приступала к своим нотациям о том, как важно беречь дружбу. Вообще Аннет, сама того не подозревая, повсюду сеяла раздоры. Она привыкла ходить с гордо поднятой головой, стрелять глазками и не видела в этом ничего предосудительного. А другие видели — и буквально шипели ей вслед. Она могла обесславить кого угодно, не имея злого умысла. Сострив, она, опять же, непреднамеренно сажала однокурсников в лужу. Как-то раз она нечаянно вылила Джулии на халат банку с соляной кислотой, после чего стала ее врагом номер один. Так уж вышло, что второй курс разделился на два лагеря, в одном из которых в Аннет души не чаяли, а в другом поносили, на чем свет стоит.

Но это еще полбеды. Осознав преимущества злоязычия, она клеймила неудачников меткой фразой, и однокурсники еще долго могли над ними потешаться. Стоило кому-нибудь провиниться на занятии, как Аннет брала это на заметку. Поэтому на уроки к мадам Кэпп все шли с удвоенным волнением: оплошать там можно было легче, чем где-либо еще.

— Попадусь — ты будешь виновата, — предупредила Джулия подругу.

— Да ладно! Ты ведь почти последняя по алфавиту, — махнула рукой Мирей. — Глядишь, повезет.

Но сегодня грозной Кэпп отчего-то вздумалось начать опрос с конца журнала.

«Теперь мне от Аннет житья не будет», — сжимая и разжимая кулаки, думала Венто, в то время как аудиторию сотрясали волны негодования. У Кэпп из ушей буквально валил дым, а сама она так раскраснелась, что походила на спелый помидор. В конце концов, она припечатала: «Сто примеров впридачу!» — и приступила к поискам новой жертвы.

Конечно же, Веку не преминула раструбить о провале Джулии на всё общежитие.