Юлия Власова - Каллиграфия

— Ах, до чего же хорошо! — крикнул тот, кто барахтался в ручье. Голос был высокий, даже писклявый. — Аризу-сан, а когда к нам присоединится Вазант?

— Он еще не готов, — кротко отвечала японка. — Пойди, дружок, обсушись у костра.

Прищурившись, Джулия застыла на краю светлой поляны. В центре действительно полыхало пламя, а вокруг, на земле, сидело не менее дюжины человек… детей!

Заметив ее, хранительница испытала некоторое разочарование, но отнюдь не страх, нет.

— Я не предполагала, что ты станешь за мной шпионить, — сказала она, приблизившись к студентке. — Но, раз ты здесь, проходи, устраивайся. Мы пьем горячий шоколад.

Та нахмурилась и сжала кулаки. Ее итальянский вспыльчивый характер давал о себе знать.

— Что за спектакль ты устроила? Откуда все эти дети?!

Смуглый мальчуган у костра — она видела его исхудалую фигурку — напряженно внимал их разговору, и вид у него был как у дикого зверька, готового в любой момент ускользнуть в свою норку. На нее смотрели с подозрением, она была здесь чужая.

Аризу Кей потупилась и едва слышно произнесла:

— Они беженцы. Сад — их временное пристанище.

— … И знаешь, что мне захотелось сделать?

— Дай догадаюсь. Провалиться сквозь землю? — предположил Франческо, засовывая ветвь-телепортатор в верхний ящик несгораемого шкафа лаборатории. — Сгореть со стыда? Рассыпаться пеплом?

— Я же не феникс! — рассмеялась Джулия. Встав на табуретку, она сняла с шеи серебристый ключик и трижды повернула в замке. — Нет, мне безудержно захотелось подбежать к этому маленькому страдальцу, обнять его и заверить, что все несчастья позади и ему не грозит никакая беда.

— И ты расплакалась прямо на поляне.

— Да нет же! Я попросила прощения.

Вслед за ящиком она тщательно заперла и сам шкаф.

— Небось оправдывалась, — Франческо явно стремился вытянуть из нее как можно больше фактов. — Как отнеслась к твоему появлению наша достопочтимая японка?

— Вначале с недоверием, а потом… — она понизила голос и приставила ладонь ко рту. — А потом предложила мне стать ее правой рукой!

— Нянчиться с детишками? Тьфу! — скривился Франческо. — И ты согласилась?

Джулия снисходительно улыбнулась в ответ.

— Разумеется, ведь самое интересное еще впереди…

Парень пожал плечами: что может быть интересного в воспитании малолетних проказников?

— Когда я за тобой пришел, ты была как зачарованная: на вопросы отвечала односложно, двигалась со скоростью черепахи, а выражение лица — ну прямо-таки комическое! Вот, точно как сейчас!

Согнув одну ногу, Венто прислонилась к железной дверце шкафа и не мигая посмотрела на Франческо.

— Всё, ты меня вдохновила! — сказал тот. — Напишу твой портрет.

— Портрет? Кто хочет украсть мою славу? — осведомилась Роза, врываясь в лабораторию с осенним ветром. В Розе Соле талант художницы не дремал вовек, она рисовала без устали, где придется и чем придется: карандашом ли, акварелью ли, маслом. Во всем общежитии не сыскался бы тот, чей лик она не успела запечатлеть. И чуть ли не у каждого в покоях висела картина с ее автографом. — Вы навестить меня решили? В таком случае, будьте как дома.

— Что выращиваешь? — полюбопытствовал Росси, вынимая из стерилизатора чашку Петри с лимонно-желтым гранулярным содержимым.

— Не трожь мои каллусные культуры, а то эксперимент рухнет, — сказала Роза и проворно отобрала у него чашку. — А ты, Джулия, не опирайся на шкаф, вдруг тоже рухнет. Ума не приложу, зачем его вообще здесь поставили. Никто ведь им не пользуется…

«Ага, как же, не пользуется», — подумала Венто, ухмыльнувшись.

— Гостеприимство из тебя так и хлещет, — сыронизировал Франческо. — Будьте как дома, будьте как дома! А сама: это не лапай, на то не дыши. Мы, между прочим, сюда не просто так заявились, а по делу.

— Вот как? По делу, значит?

Джулия была готова придушить болтуна на месте.

— Да, мы пришли взять взаймы немного твоего пресловутого моющего средства, — выкрутилась она.

— Что ж, берите, — благосклонно отозвалась Роза. — Завсегда пожалуйста.

С головой окунувшись в подсчеты и приготовления к опытам, она не видела, как шутника чуть ли не взашей вытолкали из кабинета, и уж навряд ли слышала те нелестные эпитеты, которыми его наградили. А нравоучительница, очутившись с Франческо на коридоре, разом припомнила и пустила в ход такие словечки, от которых у людей интеллигентных вянут уши.