Эдгар Берроуз - Возвращение Тарзана в джунгли

Среди нижних ветвей деревьев, прямо против Тарзана, показалось свирепое косматое лицо. Маленькие глазки оглядели поляну. Вслед за тем послышалось бормотание. Тарзан понял его смысл: разведчик говорил своим спутникам, что все спокойно и они могут благополучно отдохнуть на поляне. Он первый и опустился на мягкий ковер травы. Затем, один за другим, появились его спутники — человекообразные обезьяны, числом около сотни. Среди них были огромные старые самцы и совсем юные особи. Несколько грудных младенцев прижимались к мохнатым шеям своих матерей.

Тарзан узнал многих представителей этого племени. Некоторые из взрослых обезьян были маленькими детьми в то время, когда он и сам был ребенком. Помнят ли они его? Память у большинства обезьян очень короткая, и два года для них — целая вечность.

Из подслушанного разговора Тарзан понял, что обезьяны пришли сюда, чтобы выбрать себе нового вожака: прежний безвременно погиб, упав с верхушки дерева.

Тарзан вышел из своего убежища и предстал перед обезьяньим племенем. Быстрые, живые глаза резвой самочки заметили его раньше других. Лающими гортанными звуками она сообщила сотоварищам о появлении пришельца.

Несколько рослых самцов поднялись с земли, чтобы лучше разглядеть новичка. Взъерошив шерсть на затылке и показывая клыки, они медленно подошли к человеку, издавая глухое, зловещее рычание.

— Карнак! Я — Тарзан из племени обезьян, — сказал человек-обезьяна на языке племени. — Помнишь ли ты меня? Когда мы с тобой были маленькими, мы вместе дразнили льва, бросая в него палки и орехи с верхушек деревьев…

Самец, к которому он обратился с речью, уставился на него удивленными глазами.

— А ты, Магор, — продолжал Тарзан, обращаясь к другому зверю, — разве ты не помнишь вашего прежнего вождя, который убил огромного, могучего Керчака? Посмотри на меня! Разве я не тот самый Тарзан, который жил когда-то среди вас — самый ловкий на охоте, самый храбрый в борьбе?

Обезьяны столпились перед Тарзаном, побуждаемые не яростью, а любопытством. Они что-то бормотали в течение нескольких минут.

— Что тебе надо от нас теперь? — спросил Карнак.

Я хочу мира, — ответил человек-обезьяна.

Снова обезьяны стали совещаться между собой. Наконец, Карнак опять обратился к человеку:

— Иди к нам с миром, Тарзан!

Тарзан ловко соскочил с ветки дерева на траву, с самую середину свирепого и безобразного стада.

В своем развитии он проделал полный круг и теперь снова вернулся, в облике зверя, к своим прежним собратьям — зверям.

Его не встретили здесь приветствиями, как люди встречают близкого им человека после двухлетней разлуки. Обезьяны занялись обычными делами, которые были прерваны появлением Тарзана. Они больше не обращали на него никакого внимания, как будто он никогда не покидал стадо. Только один из молодых самцов, который еще не знал Тарзана, решил поставить новичка на надлежащее, как ему казалось, место. Если бы Тарзан в этот момент отступил, он уронил бы себя в глазах племени. Тарзан напряг всю силу своих могучих мускулов и бросил нападавшего на землю. Тот вскочил на ноги и снова кинулся на Тарзана. Человек и обезьяна, обхватив друг друга руками, катались по земле. Вдруг пальцы Тарзана впились в горло противника. Через несколько мгновений молодой самец прекратил борьбу и затих. Тарзан перестал душить его. Он вовсе не желал убивать своего врага, ему нужно было только показать всем, что он силен. Пример возымел действие. С этих пор молодежь да и старики считались с Тарзаном. Самки дольше всех сторонились человека, боясь за своих малышей, но со временем и они привыкли. Тарзан охотился с обезьянами так же, как и в былые годы. Видя, что он благодаря своему более развитому уму находит лучшие способы добывания пищи, обезьяны стали смотреть на него с уважением и снова начали считать его своим вожаком.

Тарзан был доволен своим положением. Он не был и не мог быть счастлив, но зато чувствовал себя далеким от всего того, что могло напоминать ему о пережитых страданиях. Он не будет встречаться больше не только с белыми людьми, ему не хочется видеть ни одного человеческого существа вообще. Он начал жизнь обезьяной — обезьяной и умрет. От всего человеческого он должен отречься.

И все-таки, как ни убеждал себя Тарзан, он не мог забыть того, что любимая им женщина где-то поблизости. В том, что она находилась под ненадежной защитой, он убедился, увидав пассивность Клейтона. Чем больше он думал об этом, тем сильнее мучила его совесть. 3 конце концов он сделался противен самому себе — да, из-за своего себялюбия и ревности он бросил любимую девушку на произвол судьбы. Он уже был готов вернуться на берег, как вдруг неожиданное известие изменило его планы и побудило устремиться на восток, навстречу новым опасностям, а может быть, даже смерти.