Эдгар Берроуз - Возвращение Тарзана в джунгли

— Я не могу участвовать в этой дьявольской затее, — пробормотал Клейтон. — Ведь мы еще можем добраться до суши или встретиться с каким-нибудь судном.

— Вы должны подчиниться большинству или быть первым, — ответил Тюран, и в голосе его послышалась угроза. — Давайте проголосуем. Я — за, как вы, Спайдер?

— Я — тоже, — ответил моряк.

— Значит, это — воля большинства, — заявил Тюран. — А теперь, не теряя времени, бросим жребий. Для того, чтобы спасти других, одному из нас придется умереть всего на несколько часов раньше, чем это случилось бы, если бы мы не приняли нашего решения.

Джен Портер с ужасом следила за приготовлениями и «лотерее смерти». Тюран разостлал свой пиджак и, вынув из кармане горсть монет, отделил шесть франков. Он передал их Клейюну.

— Осмотрите их внимательно, — сказал Тюран.

— Самая старая из монет— 1875 года, и только одна помечена этой датой.

Клейтон и матрос внимательно осмотрели каждую монету. Они убедились, что монеты отличаются одна от другой только датой. Осмотр их вполне удовлетворил.

Если бы они знали, что Тюран, старый картежный шулер, настолько развил свое чувство осязания, что на ощупь определял карты, они вряд ли поверили бы в чистоту его намерений. Монета 1875 года была на волосок тоньше других, но ни Клейтон, ни Спайдер не могли этого заметить без помощи микрометра.

— В каком порядке будем мы тянуть жребий? — спросил Тюран, зная, что большинство людей предпочитают быть последними в лотерее, в которой жребий влечет за собой какие-либо неприятности. В таких случаях всегда есть надежда, что кто-нибудь вытянет роковой жребий прежде, чем до них дойдет очередь.

Что же касается самого Тюрана, то он, по вполне понятным соображениям, предпочитал тянуть жребий первым.

Поэтому, когда Спайдер выразил желание быть последним, он великодушно предложил себя в качестве первого. Его рука находилась под пиджаком всего одно мгновение, однако ловкие, проворные пальцы успели ощупать все монеты, чтобы найти ту из них, которая грозила смертью, и, отодвинув ее, взять другую. Когда он извлек из-под пиджака свою руку, в ней была монета 1888 года.

Следующим должен был тянуть жребий Клейтон. Джен Портер вся устремилась вперед и застыла в напряженном и мучительном ожидании, пока рука ее жениха находилась под пиджаком. Наконец, он вытянул жребий. На ладони лежала франковая монета. В первую минуту Клейтон не решался взглянуть на нее, но Тюран, рассмотрев дату, объявил, что он может быть спокоен.

Джен Портер, дрожа всем телом, припала к борту лодки. Она была очень слаба и чувствовала головокружение. Но мучительное испытание еще не кончилось для нее. Если и матрос не вытащит монеты 1875 года, ей предстоит еще раз пережить ту же пытку.

Матрос уже протянул руку к монетам. Крупные капли пота выступили у него на лбу. Он дрожал, как в лихорадке, и бранил себя за то, что вызвался тянуть жребий последним. У него было всего три шанса на спасение из шести, в то время, как у Клейтона было четыре, а у Тюрана — пять.

Тюран был спокоен и не торопил матроса, ибо чувствовал себя вне опасности, независимо от того, какую монету вытянет матрос.

Спайдер, наконец, раскрыл ладонь и, взглянув на нее, упал без чувств на дно лодки. Клейтон и Тюран одновременно наклонились, чтобы поднять монету, которая выпала из его руки! Нет, это не была монета 1875 года! Изнеможение, в которое впал после пережитого им ужаса матрос, повлияло на него так же, как повлиял бы роковой исход.

Вновь нужно было еще раз проделать ту же процедуру. И опять Тюран вытянул благоприятный жребий. Джен Портер открыла глаза в тот момент, когда Клейтон протянул руку к пиджаку. Спайдер с жадным любопытством следил за попыткой, которая должна была решить его участь: если на этот раз счастье окажется на стороне Клейтона, у матроса не останется никакой надежды на спасение.

Но вот Сесиль Клейтон, лорд Грэйсток, вытянул из-под пиджака руку. Он посмотрел на Джен, не решаясь взглянуть на монету.

— Скорее, — прошипел Спайдер. — О, Господи! Дайте мне посмотреть.

Клейтон разжал пальцы.

Спайдер первый разобрал год и, не отдавая отчета в своих действиях, вскочил и, перепрыгнув через борт, исчез в зеленой глубине. Это была монета 1877 года.

Пережитые волнения так измучили тех, кто остался в шлюпке, что остаток дня они провели, как в бреду. Два дня они избегали упоминания о происходящем. С каждым часом силы их таяли. Наконец, Тюран решил действовать.

— Нужно еще раз кинуть жребий, — прежде, чем мы настолько ослабеем, что у нас не хватит сил даже для того, чтобы есть, — прошептал он.