Однако когда-то к этому заблуждению были привязаны чувства.
Это хорошо?
Я заблуждалась.
Да, именно так.
Или это плохо?
Можно было решить и так и эдак, но выбирать уже было поздно.
Всё-таки я его лишилась.
Дома, в котором я провела пятнадцать лет, я лишилась навсегда.
Забыв о том, что я и так опоздала, я попросила разрешения у Хосины уйти пораньше. Конечно, он разрешил, и я побежала домой. Я не Канбару-сан, поэтому прибыла к дому уже после пожарных машин и собравшихся зевак.
Пожар был потушен.
И всё исчезло.
Забыв о соседних домах, пожар обратил дом в пепел, не оставив ничего.
Единственных лучом надежды была лишь большая пожарная страховка.
Неприятно, но это было самым важным.
Стоп, это неправильно.
Самым важным было наше здоровье – но, на первый взгляд, беспокоиться было не о чем. Я была в школе, и крайне маловероятно, что «двое других», которых я должна называть родителями, вернулись утром домой.
Мы трое никто не считали это место домом.
Это было место, а не дом.
Но тут я вспомнила про Румбу и отдала последние почести автоматическому пылесосу, будившему меня каждое утро.
Я скорбела о нём больше, чем о доме.
Забудем про Румбу. Сгорело много вещей, сгорело вообще все, но, поскольку я была всего лишь школьницей, у меня не было ничего ценного, так что насчёт этого не стоило беспокоиться.
Хотя вся моя одежда тоже сгорела.
Те, кого я должна называть матерью и отцом, подумают точно так же – они, наверное, тоже не держали в доме ничего важного.
Они оставляли важные для них вещи на работе.
Так мне кажется.
Этот дом не был хранилищем важных вещей.
Они были бы осквернены.
Ладно, о многом я не знала – и многое осознала только после пожара.
Хотя я и не встречалась с мошенником, Кайки Дейшу, думаю, он назвал бы это заслуженным уроком.
Не знаю.
Мне плевать.
Неважно, переживала я или нет – теперь мне придется жить на улице.
У меня было много мест, куда я ходила по выходным (не потому, что хотела там побывать, а потому, что не хотела сидеть дома), но сейчас было бы хорошо найти крышу над головой на ночь. Но пожар заставил семью Ханекава провести между собой беседу.
Беседу?
Ни в одной нормальной семье это беседой не назовут.
Это не семейное собрание, не диалог.
Мы обменивались мнениями.
Естественно, из-за пожара возникло множество неудобных формальностей. Но сейчас никто не знал даже причину пожара. Рассматривалась даже вероятность поджога, и ребёнок, вроде меня, с этим ничего поделать не мог. Так что сегодня мы обсуждали главный вопрос – «где нам спать».
У нас не было родственников, на которых мы могли бы положиться, так что без лишних разговоров решено было направиться в отель – но это само по себе было проблемой для семьи Ханекава.
Самой большой, или, можно сказать, единственной проблемой.
Мы не спали вместе в одной комнате уже черт знает сколько времени.
Я спала в коридоре, а у этих мужа и жены были раздельные спальни. Комната в отеле стоит недешево, а если нам понадобится еще пара комнат…
– Со мной всё будет в порядке. Я поживу у друга, – не дожидаясь конца дискуссии, сказала я. – Это хороший шанс для вас двоих побыть наедине, вы же пара.
Я понимала, что делаю это не из принципа, а из-за своих настоящих чувств, вызванных моей ужасной бесчеловечностью – во время Золотой Недели я поняла, что со мной не так.
Я не хотела ночь напролет находиться с ними в одной комнате.
Хотя я чётко понимала, что это мои настоящие чувства, я задвинула их как можно дальше – пусть это и было очень неестественно.
Вряд ли кто-нибудь назвал бы меня человечной, ведь я приняла этот пожар как «хороший знак».
Этому меня научили Арараги-кун и Ошино-сан.
Это был мой урок.
Конечно, я не усвоила его до конца, но чувствовала, что должна дать этим двоим побыть наедине.
Так мне казалось.
Хорошо бы дать им ещё один последний шанс, прежде чем я стану совершеннолетней. После этого они собирались немедленно развестись.
Так я думала.
Учитывая все сложности, на восстановление полностью сгоревшего дома уйдёт несколько месяцев, так что за те недели, пока они будут арендовать дом после пятнадцати лет совместной жизни, может, что-то и получится.
Ну, так мне кажется.
Я хочу так думать.
Оба с готовностью согласились.
Они не возражали против моего проживания у друга. На самом деле, они были рады тому, что я сама это предложила.
Ну, конечно.
Читать дальше