Жюль Верн: Ледяной Сфинкс

— У меня впереди еще два часа, мистер Джорлинг. Впрочем, сегодня у нас не много работенки. Да и завтра… Один товар разгрузить, другой загрузить.. Все это — попросту отдых для экипажа. Так что, коли вы свободны, как и я…

И с этими словами он увлек меня в глубину порта, явно неплохо ориентируясь в этих местах.

— Разве нельзя поболтать здесь? — удивился я, пытаясь его удержать.

— К чему разговаривать стоя, мистер Джорлинг, да еще с пересохшим горлом, если можно забраться в уголок в «Зеленом баклане» и, сидя перед чайными чашками, доверху наполненными виски…

— Я не пью, боцман.

— Что ж, тогда я выпью за нас двоих. Но не подумайте, будто имеете дело с пьяницей! Нет! Не больше, чем нужно, но и не меньше!

Я последовал за моряком, которому портовые кабачки были знакомы не меньше, чем океанские волны. Пока почтенный Аткинс оставался на шхуне, выторговывая за свои товары выгодную цену, мы уселись в просторном помещении его таверны. Первыми моими словами, обращенными к боцману, были:

— Я рассчитывал, что Аткинс сведет меня с капитаном Леном Гаем, поскольку их, если я не ошибаюсь, связывает дружба…

— Подумаешь! — бросил Харлигерли. — Конечно, Фенимор Аткинс— славный малый, капитан его уважает. Но со мной он не сравнится! Так что предоставьте это дело мне, мистер Джорлинг!

— Такое ли уж это сложное дело, боцман? Разве на «Халбрейн» не найдется свободной каюты? Мне подойдет любая, даже самая тесная. Я готов заплатить…

— Отлично, мистер Джорлинг! Есть такая каюта, по соседству с рубкой, которая до сих пор пустовала, и коли вы согласны вывернуть карманы… Но вообще-то — только это между нами — потребуется больше хитрости, чем это кажется вам и моему старому приятелю Аткинсу, чтобы уговорить капитана Лена Гая взять к себе на борт пассажира. Здесь понадобится вся изворотливость, на которую только способен тот, кто выпьет сейчас за ваше здоровье, сожалея, что вы не составили ему компанию.

И Харлигерли сопроводил свое восклицание выразительным подмигиванием левым глазом при зажмуренном правом. Завершение этой цветистой фразы утонуло в виски, превосходные свойства которого боцман не преминул похвалить, что неудивительно, раз единственным источником для пополнения погребов «Зеленого баклана» был камбуз все той же «Халбрейн».

Затем хитрюга боцман вытащил из кармана короткую черную трубку, щедро набил ее и, крепко зажав коренными зубами, окутался густым дымом, подобно пароходу на полном ходу, так что его лицо совершенно исчезло в сером облаке.

— Мистер Харлигерли! — позвал я его.

— Мистер Джорлинг?..

— Почему вашему капитану может не понравиться идея взять меня на шхуну?

— А потому, что он вообще не берет на борт пассажиров и до сих пор неизменно отвергал предложения такого рода.

— Так в чем же причина, я вас спрашиваю?

— Да в том, что он не любит, когда хоть что-то сковывает его действия. Вдруг ему вздумается свернуть в сторону, на север или на юг, на закат или на восход? Неужели он должен пускаться в объяснения? Он никогда не покидает южных морей, мистер Джорлинг, а ведь мы болтаемся вместе с ним по волнам уже много лет, порхая между Австралией и Америкой, от Хобарта до Кергелен, от Тристан-да-Кунья до Фолклендов, останавливаясь лишь для того, чтобы сбыть груз, и забираясь порой в антарктические воды. Сами понимаете, что в таких условиях пассажир может превратиться в обузу. Да и найдется ли человек, которому захочется оказаться на шхуне, несущейся туда, куда влекут ее ветра?

Я уже подумывал, не пытается ли боцман выдать свою шхуну за корабль-загадку, шныряющий по морям, доверившись судьбе, и пренебрегающий заходами в порты, — что-то вроде бродячего призрака высоких широт, подчиняющегося прихоти обуреваемого фантазиями капитана. Поэтому я поспешил спустить его на бренную землю:

— Как бы то ни было, «Халбрейн» отойдет от Кергеленов через четыре-пять дней?

— Верно.

— И пойдет курсом на запад, по направлению к Тристан-да-Кунья?

— Возможно.

— Что ж, боцман, такой маршрут меня вполне устраивает. Коль скоро вы предлагаете мне свое посредничество, то возьмитесь уговорить капитана взять меня пассажиром.

— Считайте, что уже уговорил.

— Вот и чудесно, Харлигерли. Вам не придется в этом раскаиваться.

— Эх, мистер Джорлинг, — проговорил живописный моряк, тряся головой, словно он только что выбрался из воды, — мне никогда не приходится в чем-либо раскаиваться, и я хорошо знаю, что, оказав вам услугу, буду должным образом вознагражден.