Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей

…Разбудил Володю птичий писк и шорох в кустах. Нехотя приоткрыл он глаза и принялся бездумно рассматривать провисшее полотнище плащ-палатки. Серая пичужка, шурхнув крылышками, села на ближнюю иву. Покачиваясь на тонкой гибкой ветке, она искоса посматривала на Володю круглым черным глазом. И вдруг пичужка, приседая от усердия, тоненько запищала:

— «Спи-ишь! Спи-ишь! Спи-ишь!»

— Нет, не сплю, — ответил ей Володя. — Встаю, птица.

Утро выдалось ясное, холодное. Невысокая трава стала матовой от росы. Крепкие, чуть сморщенные листья березок влажно блестели. В утренней тиши отчетливо звучал бодрый говорок недалекого ручья.

Свежий воздух, полный острых лесных запахов — березового листа, влаги, вереска и чуть-чуть прели, — был приятен. Хотелось вот так лежать, дышать полной грудью и слушать птичий гомон, шелест листвы.

Но Володя недолго поддавался соблазну. Решительно откинув одеяло, он вскочил на ноги:

— Подъем!

Первой высунулась из-под одеяла взлохмаченная голова Наташи. Девушка старательно протерла кулаком сонные глаза и села. Зябко поеживаясь, она натянула на ноги холодные сапоги, схватила приготовленные еще с вечера полотенце, мыльницу и побежала к ручью.

Зато Федя ровно и спокойно всхрапывал, будто спал он не в заполярном лесу, а в серпуховском домике матери.

— Вставай! — Володя потряс округлое крепкое плечо товарища. — Слышишь?

Федя широко раскрыл глаза и четким, совсем не сонным голосом произнес:

— Я не сплю.

Володя слишком хорошо знал друга, чтобы попасться на старую уловку.

— Поднимайся! — произнес он как можно строже. — Наташа уже завтрак готовит.

Но и Федя, в свою очередь, так же хорошо знал уловки Володи. Не впервые слышал он, что «Наташа уже завтрак готовит».

— Встаю, — ответил он и посмотрел на Володю такими ясными глазами, будто давно уже проснулся и не помышлял о сне. — Потянусь только. Минуточку!

— Знаю я твои минутки! — не отступал Володя. — Учен уже. Вставай!

Федя сел в постели и кротко произнес:

— Вот я и встал.

И вдруг он плавно скользнул с головой под одеяло и неожиданно громко захрапел.

— Окатить бы этого барсука! — рассердился Володя. — Воды нет под рукой. Не на ручей же бежать!

Володя осмотрелся. Деловито снял с рогульки угол плащ-палатки, откинул его в сторону. Все так же осторожно отвернул край одеяла с головы Феди, пригнул к спящему густую ветвь и мазнул влажной холодной зеленью по оголенному плечу и лицу товарища. Тот живо вскочил на ноги, взъерошил пятерней короткие волосы и чуть сиповатым со сна баском кротко произнес:

— Ну вот… Видишь? Сам встал. Нечего было и будить меня.

Не вступая в бесполезный спор, Володя обернулся к Петьке. Мальчуган крепко спал, укрывшись с головой краем Фединого одеяла. Он не слышал ни голосов, ни возни возле себя.

— Еще и тебя будить! — рассердился Володя. — Ну нет! С тобой-то попроще, чем с твоим напарником по одеялу.

Он подхватил мальчишку под мышки, поднял его и хотел поставить на ноги. Но Петькины ноги подогнулись, как тряпичные, и мальчишка грузно повис на руках у Володи.

— Вот это да-а! — удивленно протянул Володя. — Этот, пожалуй, самого Федю переспит. — Он тряхнул Петьку и крикнул: — Вставай! Ваську нашли!

Петька раскрыл сонные глаза и невнятно промычал:

— Ладно… заливать… Ваську нашли!

— Товарищ Д’Артаньян! — тряс его Володя. — Королева Франции подарила вам перстень не для того, чтобы вы спали под плащ-палаткой. Кардинал Ришелье, желая погубить королеву, устраивает бал, на котором она должна появиться с бриллиантовыми подвязками, подаренными ей королем. А королева подарила их герцогу Букингемскому. Скачите же, дорогой Д’Артаньян, в Англию, скачите к герцогу за подвязками…

Петька вильнул плечом, стараясь вырваться из крепких рук Володи, и буркнул:

— Дай доспать, сам, небось…

Перебила его Наташа. Она подбежала, запыхавшаяся, взволнованная.

— Вот!.. — Наташа показала мокрый и грязный носовой платок. — В ручье нашла.

Все посерьезнели. Даже Петька проснулся окончательно. Молча взял он у девушки платок. Чувствуя на себе напряженные, ожидающие взгляды окружающих, мальчуган внимательно осмотрел его и веско произнес лишь одно слово:

— Васькин.

Мокрый платок, захватанный мальчишескими руками, внимательно осматривали все по очереди. Будто можно было по платку узнать, что же произошло с Васькой Калабуховым. Первым опомнился Володя.

— Мальчишка где-то здесь, — сказал он. — Недалеко.