Брет Гарт - Кресси

— Что до стариков родителей, мистер Форд, то я вроде бы сирота.

— Как это: «вроде бы?»

— Ну да, — ответил дядя Бен; от движения челюстей его тяжело покоящаяся на ладонях голова дергалась, будто доверительно кивала скамейке. — То есть с отцом у меня все в порядке, он помер, еще в Миссури. А вот с матерью вроде серединка наполовинку, дело неясное. Она, мистер Форд, еще перед тем, как отцу помереть, укатила с одним городским типом, я его и в глаза не видел. Оттого-то я и в школе не доучился. Ну, и вот, где она нынче, жива ли, нет ли, нет возможности узнать, хотя сквайр Томпкинс, судья, говорил, что, захоти старик, он мог бы получить развод, и я тогда получаюсь полный сирота, если меня по всей форме ввести в права, как у юристов говорится. Ну вот. Старики родители, стало быть, отпадают. Брат у меня был, потонул, а сестер никогда и не было. Вроде бы невелика семья получается, чтобы делить богатство.

— Это верно, — задумчиво сказал учитель, — но теперь вы можете обзавестись собственной семьей. Раз вы стали богаты, почему бы вам не жениться?

Дядя Бен снял локти со скамейки и принялся двумя пальцами подбирать с парты оставшиеся от школьных завтраков крошки, отправляя их к себе в рот. Углубленный в это занятие, он, не глядя на учителя, медленно произнес:

— Дело в том, что я уже вроде как женат.

Учитель сел.

— Женаты? Вы?

— Да вот не знаю. Это, так сказать, дело неясное и туманное, все равно как с моим сиротством. — Он замолчал и занялся уловлением какой-то последней крошки у самого края скамьи, потом, ухватив ее, продолжал: — Я тогда был помоложе, чем вот вы сейчас, и она еще была совсем молодая. Но только она знала куда больше моего, читать или там писать — это всегда пожалуйста. Вам бы она очень понравилась, мистер Форд.

Он остановился, словно полностью исчерпал этот предмет, и учитель нетерпеливо спросил:

— Где же она теперь?

Дядя Бен медленно покачал головой.

— Я ее не видел вот уже пять лет скоро, с самого того времени, как уехал из Миссури.

— Отчего? Что произошло? — недоумевал учитель.

— Да я, понимаете… вроде как сбежал. Не она, а я, вот какое дело; дал деру, улепетнул в здешние края.

— Но почему? — Учитель изумленно смотрел на дядю Бена. — Что-то же, очевидно, произошло? В чем же была причина? Может быть, ваша жена…

— Она была образованная, — важно остановил его дядя Бен. — Все это признавали. Росточком вот такая. — Он невысоко поднял ладонь. — Маленькая, волосы темные.

— Но была же какая-то причина, что вы вот так покинули ее?

— У меня иногда бывает мысль, — осторожно проговорил дядя Бен, — что у иных убегать — это, может, в роду. Взять мою мамашу — сбежала бог весть с кем; или я вот убежал, сам по себе. И уже вовсе выходит одно к одному, что и отец мой мог развод выправить, и жена моя тоже могла бы подать со мной на развод по причине, что я ее бросил. И даже почти наверняка она уже и развелась со мной давно. Оттого я и говорю, что дело неясное.

— Что же, вы так и намерены оставаться в этом неясном положении? Или вы теперь, когда у вас появилась возможность, думаете предпринять поиски?

— Да думал оглядеться немного, — коротко ответил дядя Бен.

— И возвратиться к ней, если она найдется? — настаивал учитель.

— Этого я не говорил, мистер Форд.

— Но если она не получила развода, именно так вам и придется поступить, вы просто обязаны, если я правильно понял то, что вы мне рассказали. Судя по вашим же собственным словам, ваше бегство было совершенно беспричинным, непростительным и жестоким.

— Вы так считаете? — с убийственным простодушием спросил дядя Бен.

— Я так считаю? — негодующе повторил мистер Форд. — Так всякий будет считать. Иного мнения и быть не может. Вы же сами признаете, что бросили ее, хотя она не дала вам к тому никакого повода.

— Никакого, — поспешно подтвердил дядя Бен. — Я вам говорил, мистер Форд, что она умела петь и на фортепьянах играть?

— Нет, — отрезал мистер Форд, решительно вставая и отходя к окну. Он был почти убежден, что дядя Бен лжет. Либо под этой толстокожей простотой скрывается прожженный себялюбец, бессердечный и хитрый, либо же все это дурацкие выдумки.

— Мне очень жаль, но в связи с тем, что я сейчас от вас услышал, я не могу ни поздравить вас, ни посочувствовать вам. Я не нахожу никаких извинений тому, что вы до сих пор не разыскали вашу жену и не искупили своей вины перед ней. Непростительна каждая минута промедления. Если хотите знать, мне это представляется гораздо более достойным приложением вашего богатства, чем посредничество в распрях между вашими соседями. Однако сейчас уже поздно, и нам придется прервать этот разговор. Надеюсь, к нашей следующей встрече вы все это хорошенько обдумаете и измените ваше мнение.