Эрл Гарднер - Оскал гориллы

– Вы кому-нибудь говорили о пропаже? – спросил Мейсон.

– Нет.

– Почему?

– Ну, я думала... я сама не знаю почему. Живи сам и давай жить другим – вот мой лозунг, и я не хотела предпринимать ничего такого, что могло бы вызвать ненужные проблемы.

– Вы думали, что потеряли ее?

– Я знала наверняка, что не потеряла, так как обе серьги лежали в моей шкатулке, а когда я собралась их надеть, то на месте оказалась только одна.

– То есть вы думали, что кто-то взял серьгу?

– Ну, в общем, я... я не знала, что и подумать.

– И вы никому ничего не сказали?

– Нет.

– Ну хорошо, – сказал Мейсон, – во всяком случае, она была среди барахла, высыпавшегося из урны. Я помню, что видел жемчужную серьгу, а мисс Стрит, похоже, совершенно уверена, что серьга парная вашей.

– Я абсолютно уверена, – подтвердила Делла.

– Огромное вам спасибо, – сказала миссис Кемптон и одарила их своей спокойной приветливой улыбкой.

Джеймс Этна, казалось, и не собирается отпускать руку Мейсона:

– Это один из самых интересных случаев в моей практике, мистер Мейсон. Я надеялся когда-нибудь в будущем познакомиться с вами, но не смел даже подумать что вы поможете мне в такого рода деле... Я очень высоко ценю это.

– Рад, что смог хоть чем-то вам помочь, – сказал Мейсон.

Они вышли из кабинета. Делла Стрит взглянула на адвоката.

– Ну как? – спросила она.

– И опять наша маленькая подружка вытворяет свои фокусы, – сказал Мейсон.

– Ты имеешь в виду Судьбу?

Мейсон кивнул.

– А что в этот раз задумала Судьба?

– Я полагаю, – сказал он, – что была некая причина, по которой меня вдруг так заинтересовали дневники Элен Кэдмас.

– Ну что ж, – улыбнулась Делла, – значит, Судьбе было угодно, чтобы ты оказал добрую услугу миссис Джозефине Кемптон, и ты ее оказал. Если хочешь знать мое мнение, то могу поклясться, что гонорар в пять тысяч долларов немало значит для этого молодого адвоката.

– Возможно, ты и права, – сказал Мейсон, – но, похоже, ответа мы так и не получили.

– Но почему нет? Ты ведь во всем разобрался и... Хотя, мне кажется, ты всерьез озадачен исчезновением Элен Кэдмас.

– Да, меня весьма беспокоит таинственное исчезновение Элен Кэдмас.

– Ты полагаешь, это не было самоубийством?

– Мне никак не удается в глубине души отделаться от мысли, – сказал Мейсон, – что это могло быть убийство.

– Боже мой, шеф, но ведь ее мог убить только один человек – Бенджамин Эддикс.

– Или ее приятель Натан Фэллон, – сказал Мейсон. – Не забывай о нем.

– И... – Делла Стрит замялась.

– Да, – кивнул, улыбаясь, Мейсон, – продолжай.

Делла Стрит покачала головой.

Мейсон улыбнулся еще шире.

– О, Боже, – сказала она, – мне не хочется даже подумать об этом, но уж если начинаешь расследовать убийство – ну, тогда просто нельзя забывать о женщине, у которой была смежная каюта и прекрасная возможность пройти к Элен в любое время через общую ванную и которая уверяет, что приняла лекарство, усыпившее ее на всю ночь... Боже мой, шеф, мышление у меня становится просто извращенным – и все оттого, что я работаю у циничного адвоката.

– Мышление у тебя становится упорядоченным и логичным, – поправил ее Мейсон.

– Шеф! Но ты же не подозреваешь ее?

– Если имеешь дело с убийством, – сказал Мейсон, – нужно подозревать всех.

– Но ведь неизвестно еще – убийство это или нет.

– Неизвестно, – согласился Мейсон, – и я сильно сомневаюсь – так ли уж мне хочется это выяснить. Вот ведь что странно – мне почему-то кажется порой, что люди оставляют за собой нечто вроде телепатической мысли, которая может сама по себе залететь в чью-то голову.

– Или если ты веришь в спиритизм, – подхватила Делла Стрит, – то можете представить, что, возможно, Элен Кэдмас, зная о твоей способности расследовать преступления, посылает тебе подозрительный импульс и, возможно...

– Ну хватит, – сказал, усмехнувшись, Мейсон, – или мне придется отправиться к медиуму.

– Что ж, – серьезно сказала Делла Стрит, – при сложившихся обстоятельствах было бы любопытно послушать, что скажет медиум.

– Мне кажется, что это как-то связано с телепатией, – сказал Мейсон, – медиум может, прочитав мои мысли, сбить меня с толку, помешать сделать верные выводы.

– Вряд ли медиум может привести тебя в большее замешательство, чем ты меня, – заметила Делла Стрит. – У меня даже мурашки по коже побежали. И ведь действительно: есть что-то такое в этой... ну, я не знаю, ты сам об этом заговорил... есть нечто странное в этой женщине.