Эрл Гарднер - Дело об отпечатке губ

– Да, когда я открыла свою дверь. Но, перед тем как войти в квартиру вы повернули голову и посмотрели на меня через плечо.

– Условимся, – с притворной скукой в голосе вмешался Линн, – что свидетельница не могла ничего рассмотреть сквозь спину мистера Мейсона. Мой ученый коллега возможно держал ключ в зубах.

– Благодарю вас, – произнес Мейсон, обернувшись к Линну, затем сделав шаг вперед внезапно раскрытую записную книжку к лицу Шерли Тэннер.

Свидетельница дико взвизгнула и отпрыгнула назад. Линн вскочил на ноги.

– Вы что, – закричал он Мейсону, – пытаетесь запугать свидетеля?

Судья Джордан загремел молотком.

– Мистер Мейсон! – обратился он к адвокату. – Это настоящее неуважение к суду!

– Позвольте объяснить ваша честь. Обвинение сняло отпечаток губ у моей подзащитной. Полагаю, что я тоже имею право взять отпечаток губ у свидетельницы. Охотно признаю себя виновным в неуважении к суду в том случае если я не прав, но мне хотелось бы передать полученный отпечаток мистеру Харлану специалисту по идентификации, и спросить у него, не эти ли губы оставили след помады, обнаруженный на лбу покойного.

В зале суда наступила напряженная тишина прерванная пронзительным криком.

Глядя на Мейсона широко раскрытыми круглыми от страха глазами Шерли Тэннер пыталась встать, ее лицо стало похожим на гипсовую маску с двумя грубыми мазками оранжевых румян проступившими на щеках.

Она сделала последнее усилие чтобы устоять на ногах и свалилась на пол.

После того как порядок в зале был восстановлен, Перри Мейсон произвел еще одну потрясающую сенсацию.

– Ваша честь, – обратился он к судье, – Фей Эллисон либо виновна либо не совершала преступления в котором ее обвиняют. Если она невиновна значит, кто-то сфабриковал свидетельствующие против нее улики. В таком случае только одно лицо могло это сделать – лицо имевшее доступ в квартиру обвиняемой лицо, имевшее возможность перенести из одной квартиры в другую стаканы зубные щетки одежду и прочие предметы со следами пальцев Фей Эллисон. Ваша честь, я ходатайствую перед вами о том, чтобы вызвали Аниту Бонсал.

Опять воцарилась напряженная тишина.

Находящаяся в зале Анита почувствовала себя так, словно с нее разом сорвали всю одежду сделав ее наготу достоянием любопытных взоров уличной толпы. До сих пор она сидела среди публики полностью поглощенная слушанием дела стараясь понять, что происходит приноровить свое сознание к быстрому развитию событии. После слов Мейсона все находящиеся вокруг люди принялись нескромными назойливыми взглядами высматривать ее в зале.

В приступе панического испуга Анита сделала самую большую из возможных в данной ситуации ошибок она пустилась в бегство.

Паника придала ее ногам необыкновенную резвость Анита опрометью бросилась вниз по лестнице и очутилась в другом коридоре здания суда. Позади слышался гомон людской массы перерастающий в рев возбужденной толпы. Она бежала лихорадочно разыскивая еще одну лестницу но безуспешно.

Стоявший с открытыми дверцами лифт показался ей вожделенной гаванью Анита буквально прыгнула в кабину.

– Куда торопитесь? – поинтересовался лифтер. К Аните постепенно возвращался здравый рассудок.

– Сейчас должны объявить слушание моего дела, – ответила она. – Выпустите меня на...

– Знаю, – улыбнулся лифтер. – Третий этаж, суд по гражданским делам.

Он плавно остановил кабину.

– Вам налево. Зал двенадцатого округа.

К Аните вернулись ее обычные качества – хладнокровие и хитрость. Она благодарно кивнула лифтеру, быстро пошла налево, толкнула дверь названного ей зала и с уверенностью свидетеля, явившегося для дачи показаний, вошла в полупустое помещение.

Здесь ее никто не знал, и она наслаждалась своей анонимностью. Лишь учащенное дыхание да неистово колотящееся сердце свидетельствовали о ее бегстве от погони.

Постепенно торжествующая улыбка стала исчезать с ее лица. С мучительной внезапностью к ней пришло сознание того, какие последствия навлекла она на себя этим бегством, фактически признав свою вину. Куда бы она ни бежала, ее вина неотступно будет следовать за ней, ставшей объектом людского презрения.

Хотя Перри Мейсон и доказал, что не она убила Карвера Клементса, он также доказал, что именно она совершила другое, с точки зрения человеческой справедливости не менее тяжкое преступление. Она предала дружбу, пытаясь опорочить Фей Эллисон. Она покусилась на жизнь своей подруги, дав ей смертельную дозу снотворного.