Сергей Горяинов - Золото тофаларов

— Да где уж мне…

— Ну и хорошо. То, что я тебе здесь рассказал, может, и верно ерунда. А может, я из Якутска кое-что и привезу. Бог даст, отпуск в Саянах проведешь. Хариусы там, говорят, во!

Граф широко развел руки, с маху хлопнул меня по плечам. Рассмеялись. Приняли по последней.

Проводил я его до метро. В вестибюле, сжав на прощание мою руку, он вдруг опять стал очень серьезным.

— Понимаешь, Серега, я же не зря на золоте столько лет работал, кой-кого знаю, кое-что слышал. Вяжется эта история с некоторыми фактами, ох как вяжется! Но! Пока не скажу. Самому надо проверить. Ну, бывай! К Новому году обязательно позвоню.

Он прошел через турникет, встал на эскалатор, обернулся, махнул мне рукой. Хоть и не были мы особенно близкими друзьями, а встретить его мне было приятно. Как-то хорошее только помнилось о том сезоне в Якутии. Конечно, как всегда бывает, к концу полей озвереваешь порядком, чуть не до мордобоя дело доходит, все друг на друга волками смотрят. А вот лет этак через несколько вспомнишь — и теплеет на душе.

Ехал я в тот вечер к себе, в Лианозово, на электричке совсем поздно. Вагон почти пустой, к размышлениям располагает. Размышления мои, однако, золота совсем не касались. Не воспринял я серьезно эту болтовню. В приисковых районах легенд такого сорта можно множество услышать. В этой, правда, были специфические детали — лагерь, восстание. Но эти особенности на перестройку можно списать — из какого-нибудь «Огонька» еще и не такой винегрет состряпать можно.

От станции до дома мне нужно через небольшой лесок пройти. Идти-то всего ничего, метров триста-четыреста. Первый час ночи, темно, на дорожке — никого. Из электрички еще человека три вышли, но по другую сторону платформы спустились. Шел я один-одинешенек по этому леску, и стало мне вдруг жутко. Я прямо остолбенел, до чего неожиданно. Стою в холодном поту и понять не могу, что происходит. Я же по тайге ходил ночью, и на Колымском нагорье по двадцать километров в день одиночные маршруты, а здесь перелесок хлипкий в двух шагах от московской квартиры. Это я так себя уговаривал.

Умом понимаю нелепость происходящего, а сделать ничего не могу. Домой добрел в какой-то липкой трясучке. Жена не спала, смотрит на меня с испугом — гнались, мол, за тобой, что ли? А я и себе-то объяснить ничего не могу. Хорошо, в общем, пивка попил.

Через пару дней все это стало забываться, вытесняться повседневной суетой. Дольше всего этот нелепый ужас помнился. Но тут переаттестация, кандидатский минимум по языку, командировка на Балхаш, и понеслось, и понеслось…

Абсолютно человек даром предвидения не обладает. Я уж во всяком случае — точно. А ведь предупреждала тогда ночью судьба! Понять бы вовремя! Какое там, все забыл. Намертво. Как раз до Нового года.

Несколько дней спустя после новогодних праздников заехал я на факультет, на Моховую. Был там в то время специализированный ученый совет по инженерной психологии, куда я в качестве соискателя пристраивал свою диссертацию. У нашей конторы договор был с университетом, а подписывал договор как раз декан моего факультета. Весьма человечный человечище, с которым всегда можно было договориться, тем более представителю фирмы, чьи объекты регулярно посещались членами Политбюро. Нормально я уже в обойму втискивался, стандартная, но неплохая карьера впереди вырисовывалась ясно. Ниша найдена, опыт предыдущих поколений учтен, заявление в партию родную, горячо любимую, подано — вперед, к номенклатурным высотам! Так все просто и понятно было тогда…

С такими бодрыми мыслями шел я из альма-матер, спускался по Камергерскому к Неглинке. Там на углу старинный охотничий магазин есть, любил я в него заходить. Нельзя сказать, чтобы охота меня сильно привлекала. На Севере приходилось, конечно, но больше по необходимости, чем из удовольствия. Однако и мне азарт сей благородный был знаком, и людей, толпящихся у прилавка, я очень хорошо понимал. После университетских пронырливых заумных доходяг приятно было потолкаться среди мужичков-крепунов, послушать обрывки охотничьих баек.

На ружья люблю я посмотреть, в процедуре выбора поучаствовать, даже консультацию могу дать. Благодаря некоторым обстоятельствам в оружии я хорошо разбираюсь, на Чукотке довелось множество разных систем в руках подержать, в деле попробовать. Там, на полярных станциях, чего только не осело — от ППШ до винчестеров, от парабеллумов до бельгиек всяческих, и все стволы нерегистрированные, конечно.