Давид Лезебери - Афганистан - мои слезы

Вдруг я почувствовал, как меня охватило глубокое чувство счастья, и на глаза навернулись слезы. Я крепко сжал губы и заморгал. Я даже не подозревал, какое большое счастье — делиться тем, что у тебя есть. Я поблагодарил Иисуса и прошептал: «Иисус, Альберт счастлив. Я так рад, что подарил ему свою машину». Спускаясь по бетонным школьным ступенькам, я молился: «Иисус, пожалуйста, не позволь никому отобрать машину у Альберта».

Наша семья неизменно посещала церковь в городе Уоррене, где пастором был мистер Калдвелл. Его единственный сын Ноэль стал моим самым лучшим другом и моим идеалом. Поскольку мне было всего лишь девять лет, а ему — целых двенадцать, я всегда смотрел на него с особым восхищением. В других обстоятельствах разница в возрасте могла помешать дружбе, но в нашем случае этого не произошло.

Ноэль был глубоко верующим подростком и преданно служил Господу. Он научил меня мечтать. Мы проводили часы, мечтая и давая обещания друг другу — совсем не пустячные обещания. Данные нами обеты были проверены временем и честью. Мы пообещали быть вместе во время всех самых важных событий в жизни друг друга, чего бы нам это ни стоило. Даже после того как семья Калдвеллов переехала в другой город, мы с Ноэлем остались лучшими друзьями.

Когда мне исполнилось четырнадцать лет, моим подарком на Рождество стал билет до Колумбии, города в штате Южная Каролина, где в то время нес служение пастор Калдвелл. Мне очень хотелось увидеться с Ноэлем, и за несколько недель до Рождества я попросил родителей вместо подарков купить мне билет на автобус туда и обратно. И хотя это было довольно накладно для нашей семьи, родители согласились. Я трепетал в ожидании рождественских каникул и первого самостоятельного путешествия.

Наконец наступил день моего отъезда. Папа довез меня до автовокзала и помог мне купить билет.

Заходя в автобус, я повернулся и сказал: «Большое спасибо, папа». Он кивнул головой, и двери автобуса закрылись.

Я устроился на мягком автобусном сиденьи и стал прислушиваться к равномерному шуршанию набирающих скорость колес. Когда возбужденность, охватившая меня в начале моего более чем тысячекилометрового путешествия, улеглась, я стал смотреть по сторонам и погрузился в свои мысли.

Глядя, как за окном мелькают фермы и деревенские пейзажи, я размышлял: «Кем я буду, когда вырасту? Может быть бизнесменом?». Мимо автобуса, мигая красными огнями, пронеслась патрульная машина, и я подумал: «А как насчет работы в полиции? Или, может быть, я стану моряком, как тот молодой человек, который сидит впереди меня; морская форма ему очень к лицу».

Я поудобнее устроился на сиденьи, рассматривая живописное здание церкви с белым шпилем, мимо которого мы проезжали, и подумал об отце Ноэля. «Нет, я не смог бы стать проповедником, — думал я. — Для такого дела нужно особое призвание от Бога. Кроме того, все, что требует учебы в колледже, — для меня исключено».

Придя к такому заключению, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, чтобы вздремнуть.

Проснувшись, я подкрепился бутербродами и сельдереем, которые собрала в дорогу мама, а потом принялся разглядывать окружающих. За окном пролетали километры, перемежаясь с промежуточными автостанциями, заправками и магазинчиками. Справившись с последним печеньем, я заметил, что начало смеркаться, и вскоре уснул.

На следующее утро я доехал до станции назначения, взял чемодан и, пройдя несколько кварталов, увидел церковь пастора Калдвелла. Я открыл дверь и вошел внутрь.

«О-о, Давид! — радостно загудел своим низким голосом пастор Калдвелл. — Как я рад тебя видеть!» Он крепко обнял меня и сказал: «Я сейчас позову Ноэля. Он будет вне себя от радости».

Вскоре Ноэль стоял передо мной.

— Привет, старина! — воскликнул Ноэль. — Как здорово, что ты приехал!

— Ноэль, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, — ответил я.

Он забрал у меня из рук большой чемодан, и мы направились к нему домой, что было совсем недалеко. Часы летели за разговорами, мы рассказывали друг другу обо всех своих новостях и вспоминали старые добрые времена. Позже он познакомил меня с одной милой девушкой, но я был слишком застенчив и стеснялся с ней разговаривать. «В любом случае, Южная Каролина слишком далеко от Огайо», — рассудил я.

В воскресенье мы пошли в церковь, но пастор Калдвелл не проповедовал. В тот день он уступил место молодому выпускнику Колумбийского библейского колледжа. Слушая его, я отметил, что для своего возраста он проповедует очень хорошо. «Кажется, его желание служить Богу горячо и искренне», — отметил я про себя.