Алан Уильямс: Змеиное болото

Райдербейт обнаружил бар, и они вошли. Бар был забит мужчинами, распевающими испанские песни. Бен остановился у стены, пока Райдербейт делал заказ; его охватила какая-то странная эйфория, как будто окружающая действительность стала нереальной. К нему приблизился мужчина с раскрасневшимся лицом, подал бокал вина, приветственно поднял свой и исчез в толпе. Вино было пурпурного цвета и очень мягкое. Бен с удовольствием выпил. Вернулся Райдербейт с двумя бокалами «баккарди».

— Тут нет проклятого виски! — прокричал он.

Внезапно они оказались в кольце взявшихся за руки пляшущих мужчин. Бен и Райдербейт подняли в знак приветствия свои бокалы. Один из танцоров вырвался из кольца и, закрыв глаза и напрягая мышцы шеи, высоким голосом самозабвенно исполнил им серенаду. Снова появился мужчина с раскрасневшимся лицом и принес им обоим бокалы пурпурного вина. Райдербейт высоко поднял бокал и что-то пронзительно крикнул. Все тоже подняли свои бокалы и закричали. Грянули песни. Бен потягивал вино, напоминающее по вкусу черную смородину. Кто-то угостил его еще одним бокалом вина. Бен попытался отказаться, но услышал крик Райдербейта:

— Пей, ублюдок! Это просто вино!

Бен отпил глоток и взглянул на часы. Было двадцать минут девятого. Он переложил дорожную сумку в другую руку. Кожаный вещевой мешок Райдербейта стоял на полу между его ног. Трудно было поверить, что стоимость содержимого обеих сумок превышала двести тысяч фунтов стерлингов. «По пятьдесят тысяч фунтов каждому, с 50-процентной скидкой перекупщику…»

Когда Бен подумал про это, его охватила паника. Он не хотел больше пить мягкого черного вина. Он хотел одного — выбраться отсюда. Толпа людей качалась вокруг него. От непрерывного пения, казалось, лопались барабанные перепонки; снова разболелась голова.

Райдербейт тоже пел. Его глаза налились кровью, а голос напоминал глухое карканье. Бен дернул его за рукав.

— Пошли отсюда, Сэмми. Уходим.

— Который час?

— Около половины девятого.

— У нас уйма времени, солдат.

По кругу снова передавали бокалы с вином. Грянул гром. Бен отпил половину бокала, поставил его на стойку бара и попросил у бармена кофе. Сидящий рядом с ним старик в берете что-то оживленно лопотал за рюмкой текилы. Секунду спустя Бен понял, что старик обращается к нему. Он попытался сосредоточиться, но не смог разобрать ни слова. Кофе долго не подавали. Бен размотал ручки дорожной сумки, снял с запястья и положил сумку перед собой на стойку бара. Бармен налил ему текилы.

— Нет. Я заказывал черный кофе, — сказал Бен.

Бармен кивнул головой в сторону старика.

— Он угощает вас.

Бен чокнулся со стариком и залпом выпил. Спустя мгновение он почувствовал себя плохо. Поблагодарив старика, он торопливо отошел от стойки бара, не дожидаясь кофе. Толпа, распевающая испанские песни, уже исчезла. Райдербейт сидел на стуле у стены, кожаный вещевой мешок лежал между его ног.

— Пойдем куда-нибудь, перекусим, — сказал Бен.

С темного неба упали первые теплые капли дождя. На улице над толпой раскачивались сделанные из папье-маше фигуры святых, клоунов и футбольных «звезд», одни сверкали разноцветными фонариками, другие шипели и трещали, взрывались фейерверочные ракеты.

Райдербейт шел, словно в тумане. Бен пытался докричаться до него сквозь шум, царивший вокруг них, но тот, казалось, ничего не слышал. Улица вывела их на Пласа Мейджор, и Бен увидел, что они находятся совсем недалеко от здания авиакомпании «Панагра» со слепыми окнами, прячущимися за опущенными стальными жалюзи.

В центре Пласа Мейджор играли три оркестра, и, видимо, через площадь невозможно было пробраться сквозь густую толпу. Бен вдруг почувствовал себя страшно усталым, его опять стало подташнивать. Он заметил, что рядом с оркестрами на площади были возведены подмостки, на которых сменялись участники конкурса — певцы и танцоры. После каждого исполненного номера волнение среди зрителей нарастало; над пестрыми яркими головными уборами метисок и негритянок зловеще мелькали белые шлемы стражей порядка. Они мгновенно устремлялись туда, где рев толпы, приветствующей жюри, становился громче.

Бен рассеянно подумал, что здешние девушки очень милы. В таком городе человек должен чувствовать себя легко и свободно. А он, полупьяный, с тупой болью в животе, таскается с полумиллионом долларов в вещмешке, в компании с типом, которому не доверил бы ни пенса.

Он опять залюбовался девушками, когда, повернувшись, увидел процессию в остроконечных черных капюшонах, как у куклуксклановцев, которая медленно обходила площадь; в центре процессии высоко над толпой возвышалось большое серебряное распятие с кровоточащим телом Христа из розового гипса.