Raven912 - Фанфик Школьный демон. Второй курс

Во-вторых, хотя пара Видящая/Дипломат и уступала нам с Кай в опыте маневрирования в многомерном пространстве вероятного будущего, но любого другого ловца превосходила на голову. Так что Рейвенкло и Хаффлпафф потерпели от Слизерина просто разгромные поражения, что еще более сократило разрыв.

Ну и, наконец, натянутые Снейпом слизеринцы выдали просто нереальный результат на зельях. Хотя, вспоминая некоторые истории об обучении в Доме Изумрудного мага, рассказанные Драко, у меня язык не повернулся бы сказать, что ученики этого Дома знают зелья хотя бы на балл ниже полученной оценки. Конечно, подобный подход можно было бы назвать предвзятым и неравноправным… если не знать, что любой ученик может обратиться к декану серебряно-зеленых за дополнительными занятиями, и истории еще не известны случаи, чтобы Северус Снейп кому-либо отказал в дополнительных знаниях. Впрочем, из всего ало-золотого Дома этой возможностью решились воспользоваться только близнецы Уизли, которые теперь и поражали свой факультет все новыми и новыми изобретениями.

Так что к концу пира взгляды многих учеников дома Золотого грифона были направлены на Дамблдора в надежде на повторение прошлогоднего чуда. Вот только список обвинений, аккуратно и через третьи-четвертые руки инспирированный Люциусом Малфоем включал и «несправедливость и предвзятость, а так же манипуляции школьной системой оценок». И, в отличие от обвинений более голословных, это стоило директору не только головной боли, но и некоторых политических уступок. Так что подставляться снова Дамблдор не пожелал.

— … так что — приветствуем Дом Слизерина! — Закончил он свою речь.

Обычно на такое заявление отзывалась разве что тишина. Рейвенкло и Хаффлпафф, несмотря на весь свой демонстрируемый нейтралитет, а может — и благодаря ему, предпочитали не устраивать овации враждующим домам. Ну а уж от Гриффиндора ожидать аплодисментов в адрес извечных соперников было бы и вовсе глупо…

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Ну да. Я поднялся и захлопал. Следом немедленно вскочила Миа. За ней — Джинни. Глядя на сестру подтянулись близнецы. И вот уже примерно половина ало-золотых аплодирует победе зелено-серебряных под офигевшими и недоумевающими взглядами последних.

— Я рад, что дух честной борьбы возобладал над азартом. — Сверкнув очками-половинками, улыбнулся Дамблдор. Однако эмоциональный фон, хоть и укрытый мастерскими щитами, говорил скорее не о радости, а об ощущении некоей легкой мигрени: вроде и неприятно, но и что с этим делать — непонятно, и может оказаться себе дороже.

Рон, все-таки протащенный преподавателями на следующий курс, смотрел на нас, как на врагов народа. Подобное поведение никак не укладывалось в его плоском черно-белом мировоззрении. Собственно смысл сего демарша был в том, чтобы на корню пресечь появившиеся было в голове Ронникинса мысли о том, чтобы помириться-таки «с этими предателями». И результат нельзя было не признать «более чем удовлетворительным».

Сборы в дорогу для нас троих облегчались тем, что мы все-таки жили отдельно, и не было необходимости искать по всей башне Гриффиндора вещи «одолженные на минутку» однокурсниками еще в начале учебного года. Так что собрались мы быстро, и, сидя на чемоданах в Большом зале — могли наблюдать за предотъездной суетой остальной школы.

Естественно, «на чемоданах» — выражение, в нашем случае, почти фигуральное. Причем «почти» отделял от полного небытия сундук Джинни.

Нет, конечно понятно, что прикупить своим детям сумочки вроде той, которой весело помахивала Миа, у семейства Уизли не было никакой возможности. Но наложить на чемодан элементарные чары снижения веса — может любой волшебник. Да, конечно, в исполнении «любого волшебника» эти чары будут в разы слабее, чем если бы их накладывал специалист… но даже и так они могли бы сильно облегчить девочке жизнь: Честно говоря, чтобы перемещать этот сундук, даже мне приходилось прибегать к помощи частичного оборота, и это заставляло вспомнить мою первую встречу с Миа.

Посиделки прервала Минерва Макгонагалл, давшая знак к выдвижению. Я, с двумя девочками двинулся к выходу из замка, ловя на себе взгляды от презрительных («мальчишка, а с девчонками водится»), до завистливых. Впрочем, последние чаще обращались на Джинни, в которой уже виднелись признаки будущей красоты. На Миа же если и поглядывали, то замечали главным образом немного выступающие зубы, и прическу, старательно созданную утром, но уже растрепавшуюся до привычно-удобного состояния «воронье гнездо». Миа, вообще говоря, давно уже не обращала внимания на такие взгляды. Но, на всякий случай, я обнял ее за плечо, притянул к себе и укутал в свою ауру, в которой кроме привычного серебра Улгу уже начинали проявляться багрово-алые всплески Акши*.