А. Эксквемелин - Пираты Америки

Мы решили, что с нашими-то силами вообще ничего нельзя добиться и с индейцами справиться мы не сумеем, и поэтому довольно быстро вернулись на корабль.

В каноэ мы не нашли ничего, кроме сети длиной примерно четыре фута и шириной с полфута и подобной платью со шлейфом, четырех пик из пальмового дерева семи футов длиной. Мы внимательно рассмотрели оружие индейцев. На одном конце пики было семь или восемь крючков, другой конец был заострен так, как это показано на рисунке.

Каноэ было из дикого кедра и довольно неуклюжее, поэтому мы предположили, что у индейцев нет железных инструментов. Остров, на котором живут эти индейцы, довольно маленький – в окружности он не достигает и трех миль. Кстати, у этих индейцев нет другой земли, потому что они постоянно воюют с племенами с материка и друг друга не понимают. Идти на материк мы не решались: тамошние индейцы вообще никого не выносят.

Эти люди, по-моему, стали такими дикими после того, как здесь появились испанцы и причинили им столько бед, что, объятые ужасом, они должны были уйти в глубь страны. Они жили в лесах, не строили никаких хижин, ловили рыбу в реках и собирали плоды, которые давала тамошняя земля. С тех-то пор и перестали верить всем белым, потому что всех принимали за испанцев, которые их так жестоко мучили. Может быть, они скрылись и по другим причинам: из-за различий в языке и естественной враждебности; однако вряд ли столь большая вражда между двумя народностями могла произойти лишь из-за того, что они не понимали друг друга: ведь вообще невозможна ни вражда, ни любовь между людьми, если они не понимают друг друга. Эти дикие люди воюют между собой, не проявляя никаких поползновений на землю, и не требуют никаких долгов, потому что они не знают друг друга. Если они захватывают кого-нибудь в плен, то предают пленников самым жестоким пыткам, а затем обращают их в рабов. Вот и все, что я хотел сообщить о тех диких людях, которые живут у пролива Бока-дель-Драгон.

В конце концов мы решили покинуть эти места. Мы видели, что добыть провиант невозможно, а у нас уже не хватало выдержки, чтобы придерживаться скудного рациона. Мы отправились вдоль побережья на запад. Спустя двадцать четыре часа достигли реки Суэра, где живут испанцы; эти места находятся в округе города Картаго. Там мы думали наловить черепах, которые как раз в это время приплывают класть яйца; но мы ничего не нашли, потому что до нас там уже побывали испанцы. Нам не досталось ровным счетом ничего, разве только пустые хижины; завидев нас, их обитатели тотчас же скрылись. Итак, мы были вынуждены питаться одними бананами. Я не хочу описывать их, потому что каждый, кто побывал в дальних краях, знает, как они выглядят. Набив корабль бананами доверху, мы двинулись вдоль берега в поисках удобной гавани, где можно было бы откилевать наш корабль, который дал течь; несколько рабов постоянно стояли у помпы: иначе бы корабль затонул. На четырнадцатый день мы вошли в большую бухту, которую пираты называют заливом Блексвельдт. Это название восходит к имени одного из пиратов, который часто посещал эту бухту для починки кораблей. Так нам представился случай, не откладывая, заделать течь. Одни занялись конопачением, другие пошли в лес на охоту. В тех местах водятся дикие свиньи, у которых на спине какое-то утолщение, а кроме того, там встречаются барсуки, правда довольно редко. Свиней и барсуков удалось забить мало, чаще попадались обезьяны и фазаны. И ими-то мы и питались; правда, больше мы ели обезьяньего мяса – эти твари водились там в изобилии. Хотя мы и очень нуждались в мясе, но стреляли по обезьянам скорее ради забавы: нужно было поразить пулями пятнадцать или шестнадцать обезьян, чтобы принести три или четыре туши. Если их не убить наповал, поймать их почти невозможно. Они цепляются хвостами за ветки и висят совершенно неподвижно, будто мертвые, а потом внезапно убегают. Самки носят детей на животе, как негритянки. Если мать убита, а детеныш еще жив, он крепко держится за мать хвостом и не бросает ее до тех пор, пока она не упадет. Если встать под дерево, где сидят обезьяны, то они начинают бросать в людей калом и сучьями. Если выстрелить в стаю обезьян и ранить одну из них, другие тут же окружают ее и закрывают рану; если кровь все еще хлещет, они прикрывают рану до тех пор, пока кровь не стихает, а тем временем остальные отыскивают мох или траву и затыкают рану, причем траву они жуют, прежде чем приложить к больному месту. Я часто с удивлением наблюдал, как ловко эти звери помогают друг другу в беде и отыскивают друг друга в минуту опасности.