Владимир Долин (Белоусов) - Чоновцы на Осколе

Выпроводив из хаты учителя, дочки уложили батьку спать, а сами пошли на улицу спевать с парнями песни.

Василий и Женька отправились спать в омшаник. Засыпая, они еще долго слышали задушевные украинские песни о мирных вишневых садах и полях, о земной радости и любви.

Чуть свет братья выбрались из омшаника и, не простившись ни с дедом, ни с его дочками, отправились в Меленки.

Председатель сельсовета деревни Меленки Остап Лабуда, прочитав письмо землемера Шмыкова, внимательно посмотрел на Василия.

— Значит, за коровкой к нам прибыли... В такой день, а? Ну что ж, сидайте с нами разговляться!

За праздничным столом, уставленным блюдами с пирогами, с куличами, тарелками с ярко выкрашенными во все цвета вареными яйцами, молча сидела вся большая семья Лабуды. Женька насчитал двенадцать человек.

Молодая полная хозяйка налила в деревянную крашеную миску праздничной лапши с курицей. Хозяин из большой пузатой бутыли наполнил стаканы самогоном.

— Сидайте, что ж вы стоите? — обратился Лабуда к Василию.

— Спасибо, я не пью! — отказался Василий.

— Ну, сядьте покушайте! — сказала хозяйка. — В такой день гонять вас за коровой — это только Михаил Васильевич придумать мог, а тоже ведь верующий человек...

Василий хотел отказаться и от завтрака, но Женька, уже орудуя в миске с лапшой большой деревянной ложкой, резонно заметил:

— Корова не щенок, когда еще с ней до дома доберешься, десять раз есть захочется, а у нас со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.

И Василий, подавив в себе чувство неприязни к этим людям, сел за стол.

— А за коровой придется в стадо идти. Но ничего, это вам по пути, моя Ганнушка вас проводит, — кивнул хозяин на шестнадцатилетнюю красавицу дочку. — Как вы только доберетесь, хлопцы, с коровой до Уразова? Как бы не отняли ее у вас, по дорогам всюду большевистские заставы расставлены, патрули шныряют?

— А мы сюда шли и никаких патрулей не встретили, — заметил Василий. — Да у нас вот пропуск от землемера имеется. — Он показал председателю обращение за подписью Шмыкова.

Лабуда внимательно прочитал бумагу и, вернув ее Василию, наставительно сказал:

— Эту грамотку, хлопцы, не всем показывайте. А то угодите с ней к черту в лапы. Неизвестно, что еще сейчас с Михаилом Васильевичем. И корову бы надо, по правде, придержать тут. Говорю вам, по дорогам везде патрули, заставы. Отряд Чека в Уразово из Воронежа прибыл. На хуторе Гарном у нас не таких орлов ночью сцапали... Что-то скоро будет... Палка-то о двух концах оказалась. Заморочили нам головы разными партиями, не знаешь, к какой прибиться. Эсеры толкуют — стойте хоть за учредительное собрание, хоть за советскую власть, только без большевиков. А беднота крестьянская — батраки, голь перекатная — никак не желает в Советах без большевиков обходиться. А тут опять война разгорается, польские паны обрушились. Кому они нужны? Дезертиры и те из леса стали на фронт подаваться. Родные отказываются их укрывать, дадут сухариков и посылают в военкомат с повинной. Никому не охота под иноземным игом маяться.

«Ага, проняло вас! — радостно отметил про себя Василий и, глядя презрительно на жирную, обрюзгшую рожу Лабуды, подумал: — Тебе-то, пожалуй, чертову куркулю, что польские паны, что немецкие бюргеры — братья по духу, сродственники».

— Что будет — увидим...

Василий поднялся из-за стола, поблагодарил хозяйку за праздничное угощение.

— Посидели бы с нами, хлопчики, в такой день на вашу долю выпала морока, — в притворном сочувствии, тяжело вздыхая, заметила хозяйка.

— Нет, нет! Нам надо спешить. Если до вечера не попадем на переправу, без пропуска нам через Оскол не перебраться, ночевать придется на этом берегу.

Вылезая из-за стола, Женька по-хозяйски про запас положил в карманы пиджака с десяток крашеных яиц, запихнул за пазуху полбуханки белого сдобного ситника.

— Спасибочка, тетенька, — заметив укоризненный взгляд хозяйки, сказал он, отвешивая низкий поклон. — С коровой не разбежишься, когда еще до дому доберешься, в пути пожевать захочется.

— Ну, Ганнушка, проводи женихов. Передавайте поклон Михаилу Васильевичу!

Хозяин дал ребятам на всякий случай длинную пеньковую веревку.

— Станет вдруг артачиться, обратайте ее за рога, и спокойненько будет. Один за повод потянет, другой сзади хворостинкой будет подгонять.

...Получив из стада корову — симменталку Красавицу и не дожидаясь, когда та начнет «артачиться», Василий сразу же обратал ее за рога. Женька, держа корову за повод, пошел впереди. Василий, подняв на дороге хворостину, стал подгонять ее сзади..