Прасковья Дидык - В тылу врага

**

*

Мариана прибыла в город Н, представилась новому начальнику.

- Отправитесь в Молдавию, - сообщил он.

- В Молдавию?… - Мариана не смогла скрыть волнения.

- Да. В Молдавию, - подтвердил полковник, - Я понимаю вас - увидеть родные края теперь не каждому удается…

Перед мысленным взором Марианы, как живые, возникли курчавые виноградники, сады, родное село и доброе лицо матери… Она покраснела и не могла выговорить ни слова. В последнее время Мариана много слышала о зверствах гитлеровцев на оккупированной территории, о страшной участи некоторых партизанских семей. Ей представилась такая картина: оккупанты ловят ее. обнаруживают рацию, арестовывают мать, избивают, мучают, а она, Мариана, бессильна ей помочь…

Девушка тряхнула головой, чтобы отогнать ужасное видение.

- Я просила бы вас послать меня в другие места. Понимаете, не в Молдавию, хотя мне очень хотелось бы…

- Почему? Вам не подходит наше предложение? Что вас смущает?

- В нашей работе, сами понимаете, всякое может случиться. А я… я не имею право рисковать жизнью родных. Ведь из-за меня может погибнуть мать, - ответила девушка, опустив глаза.

- Вот оно что. Так и сказали бы сразу. Причина заслуживает внимания… Однако разведчик сильнее, когда Он знает язык, обычаи.

- Я говорю по-украински. Может, туда бы?

- Хорошо. Подумаем.

**

*

Мариана стала готовиться для переброски на оккупированную немцами территорию Украины. Начались горячие дни. Мариана подробно изучала район действия, свою новую роль, проверяла рацию.

В спутники ей или, как выражались разведчики, в напарники, предназначался сорокапятилетний железнодорожник Петр Афанасьевич Кравченко. По документам Мариана значилась его племянницей. Нужно было хорошо познакомиться, привыкнуть друг к другу.

…Наконец подготовка окончилась. Ночь вылета была звездной. Молодая луна уже закатилась. Поэтому небо казалось очень высоким. Из его бездонной глубины вниз смотрели тысячи ярких звезд, словно подсматривали чьи-то глаза.

На аэродроме царило оживление. Летчики любят такую погоду. Мимо Марианы и дяди Пети, которые сидели в ожидании команды, сновали люди: то гражданские, то летчики с большими, как бы стеклянными планшетами.

То тут, то там, в разных концах аэродрома раздавалась короткая команда: “Винт”, “Есть винт”, “Готово”. Из темноты доносился рев моторов.

“Бомбить, наверно, полетел или десант повез”, - подумала Мариана и не то от ночной прохлады, не то от мысли, что приближается ее вылет за линию фронта, съежилась. Но вот к ним подошел инструктор Павлик, как всегда бодрый, веселый. Мариана невольно подумала; “Вот счастливый. Никогда не унывает”.

Погода как по заказу, - сказал Павлик. - Скоро и вам карету подадут. Как настроеньице?

- Как перед балом, - ответил дядя Петя.

Мариана улыбнулась шутке своего скороиспеченного “дяди”, радуясь в душе его бодрому настроению.

- Прекрасно. Бал начнется через часок. Ты, дивчинко, смотри не вздумай затяжной сделать. Помнишь, как тогда? - крикнул Павлик и исчез в темноте.

О, она хорошо помнила свой первый прыжок. Это было в тот день, когда прибыли на аэродром для сдачи экзаменов по парашютному делу.

…У- 2 набрал необходимую высоту. Послышалась команда “Приготовиться”. Мариана должна была выбраться на крыло. Но она мешкала. Ее словно что-то приковало к кабинке. Самолет сделал круг над поляной, на которой было выложено большое белое “Т”. Мариана снова услышала: “пошел”. Это означало, что надо прыгать. Но она медлила. Летчик заметил нерешительность девушки и, набрав высоту, повторил круг. Мариана вылезла кое-как на крыло, при взгляде вниз ее охватил ужас. Пальцы намертво прикипели к фюзеляжу. Летчику, однако, было знакомо такое состояние новичка. Он спокойно и плавно накренил самолет и скомандовал “пошел”.

Мариана полетела кувырком. Но… парашют не открывался. Земля надвигалась с сумасшедшей скоростью. Еще несколько секунд и… Но тут над ее головой взвился белый купол. Величаво покачиваясь, он спустил свой легкий груз на землю. А к месту приземления уже мчалась “скорая помощь”.

Радехонька, что благополучно окончился ее первый прыжок, Мариана ловко вскочила на подножку подоспевшей санитарной машины. У большого автобуса, что служил полевым кабинетом начальнику, она спрыгнула и с подчеркнутой храбростью поднесла руку к козырьку и хотела отрапортовать. Но не тут-то было. Разгневанный начальник Борис Петрович Меркулов не дал ей и рта раскрыть.