Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Однажды нас пригласили в гости в деревню химба. Химба – необычный народ, много веков назад пришедший в Намибию из Восточной Африки. Раз в год они отправляются в Анголу, добывают там красную охру и потом каждое утро с ног до головы обмазывают себя смесью охры с жиром. Кроме этой смазки, они почти ничего не надевают – только кожаные мини-юбочки и множество браслетов на щиколотках. Щиколотки – единственная часть тела химба, которую неприлично показывать посторонним. Мы остановились в хижине у пятнадцатилетней девушки. У нее уже два года был мужчина, но замуж она собиралась за другого: у химба брак не связан напрямую с сексом. Будучи жителями пустынь и сухих саванн, химба каждое утро умываются не водой, а дымом: садятся на корточки над кучей тлеющих корений и листьев лекарственных трав, позволяя дыму проникнуть в каждую пору на коже. Метод, видимо, хорошо работает, потому что они всегда выглядят чистыми и здоровыми. Наша хозяйка была такой красивой, что Стася в нее влюбилась. К сожалению, мы не могли остаться в деревне подольше.

Нашей последней остановкой на пути к местам обитания крокодилов был национальный парк Этоша. Если у меня когда-нибудь появятся дети, это будет одно из первых мест, куда я их обязательно привезу. Парк размером примерно с половину Московской области, но в сухой сезон большинство крупных зверей собирается вокруг нескольких водоемов. Самый лучший из них – небольшой пруд на краю кемпинга, вокруг которого с двух сторон расположены ряды скамеек за невысоким заборчиком. Из саванны к пруду тянется нескончаемая процессия: за сутки тут можно увидеть до пятидесяти тысяч антилоп, зебр, жирафов, слонов, носорогов, бородавочников и всевозможных хищников. Все они ведут себя по-разному. Жирафы, например, очень робкие и могут часами терпеливо ждать своей очереди, а молодые слоны – хулиганствующая шпана и могут лишних полчаса болтаться вокруг пруда, только чтобы не дать напиться жирафам.

Этоша – любимое место фотоохотников. Я заметил, что в этом племени существует своеобразная иерархия, основанная на размере телеобъектива. Стася тоже ходила с телевиком, и если кто-то из мачо-фотографов замечал, что у нее “труба” длиннее, то очень расстраивался. У меня был только маленький фотоаппарат, но если фотоохотники начинали надо мной подшучивать, я объяснял, что чем лучший вы профессионал, тем ближе можете подобраться к цели. Это иногда выводило их из себя. Но в целом фотоохотники были намного более приятной публикой, чем охотники с ружьями.

Целую неделю мы не могли заставить себя уехать из Этоши. Один раз мы провели весь день, наблюдая за одинокой львицей. Она пряталась в крошечной куртинке травы высотой по колено, возле лужи, служившей единственным водопоем на много километров вокруг. Можно было бы пройти в двух шагах от этого пятнышка травы и все равно не заметить львицу. В ста метрах от куртинки собрались сотни зебр, гну и газелей спрингбоков. Большинство из них уже знало про львицу, но новые животные продолжали прибывать, и им всем хотелось пить. Они чувствовали опасность, поэтому приближались к луже очень медленно, маленькими шажками, и это занимало больше часа… а потом львица бросалась за кем-нибудь из них. За двенадцать часов мы видели четыре атаки, но она каждый раз вылетала из травы на долю секунды раньше или позже, чем надо, и огромное стадо с топотом уносилось на безопасное расстояние. Казалось бы, сидеть в машине целый день должно быть скучно, но мы к вечеру чувствовали себя совершенно измотанными из-за непрерывного напряжения.

Первым местом, где мы собирались изучать крокодилов, была Полоса Каприви, узкая полоска намибийской территории, зажатая между Анголой, Замбией и Ботсваной. Как и везде в Намибии, климат там засушливый, но текущие с севера реки каждый год ее затапливают. Эти разливы – часть огромного лабиринта пойм, болот и внутренних дельт, который тянется через север Ботсваны, большую часть Замбии и дальше в Зимбабве. В Каприви есть три чудесных парка, но туристов почти нет, потому что все они едут в широко разрекламированные парки Окаванго и Чобе в Ботсване. В национальном парке Мамили мы были единственными людьми, не считая шести рейнджеров. В нашем полном распоряжении оказались бескрайние просторы затопленной саванны, густых лесов и папирусовых болот. Разумеется, у подобной изоляции были не только положительные стороны. Как-то утром “Колумб” застрял посреди болота, и нам пришлось целый день его выкапывать. Не знаю, удалось бы нам выбраться самим или нет, но под вечер удачно появился грузовик с рейнджерами и нас вытащил.