Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Авашские крокодилы ревели почти каждый раз, когда “пели”, и их рев было слышно метров за триста. Моя теория пока что работала.

Набрав нужное количество наблюдений, мы поехали в Аддис-Абебу. Было заметно, что до столицы недалеко, потому что на обочинах начали попадаться люди, продававшие диких птиц в маленьких клетках. Особой популярностью пользовались крошечные изумрудно-зеленые абиссинские неразлучники. Торговля дикими птицами в Эфиопии запрещена, так что мы каждый раз останавливались, показывали этим людям наши бумаги (читать они все равно не умели), объясняли, что в следующий раз посадим их в тюрьму, конфисковали птиц и выпускали их в ближайшей роще.

Тесфайе был счастлив вернуться к семье живым и невредимым. Он купил домой такой огромный мешок тефа, что машина едва не развалилась, когда мы общими усилиями втащили его на крышу. После того как мы два месяца торговались за каждый быр, он явно не ожидал чаевых, но мы решили, что он их заслужил за свои страдания, и денег не пожалели. Позже он написал мне, что это был его лучший маршрут за всю жизнь. Но, несмотря на все мои лекции по геологии и астрономии, он считал своим долгом продолжать верить, что миру всего несколько тысяч лет.

Если через твой сад построили дорогу, не ожидай увидеть, как созреет урожай.

Пойманный карликовый крокодил по дороге к городскому рынку

Кроме нильского крокодила и его недавно открытого родственника – священного крокодила, в Африке есть еще несколько видов. Они обитают в лесах Западной и Центральной Африки и очень плохо изучены. Впрочем, плохо изучена почти вся фауна этих лесов. На протяжении многих десятилетий зоологи работали в основном в саванновых парках Восточной и Южной Африки. Некоторых лесных зверей вроде водяной генетты еще не видел живьем ни один ученый.

Причина этого вовсе не в том, что зоологи слишком ленивы. Разумеется, изучать животных в густом лесу труднее, чем в открытой саванне, тем более что в лесах браконьеров намного больше, чем в хоть как-то охраняемых парках ЮАР или Кении. Но основные сложности – попасть в лес и выбраться из него живым. Большинство стран лесной зоны – бывшие французские (а в одном случае бельгийские) колонии, поэтому там жутко сложная, неэффективная и коррумпированная бюрократия. Из-за богатых природных ресурсов они особенно подвержены гражданским войнам, военным переворотам, безнадежной нищете и проблемам с инфраструктурой. Хуже всего дела обстоят в Демократической Республике Конго (она же Конго-Заир), где после самого жестокого в истории колониального режима сорок лет продолжалась гражданская война. Как нарочно, именно Конго-Заир – самая интересная страна для зоолога, потому что там больше всего загадочных, малоизученных животных. Во время моего первого путешествия по Африке я провел там всего несколько дней, но приключений получил больше, чем за остальные четыре месяца на континенте. Тогда я добрался до лавового озера Ньирагонго, а потом уговорил одного миссионера слетать на маленьком самолете в лес Итури на поиски окапи. Миссионер водить самолет не умел, а для меня это был всего лишь третий полет без инструктора. Мы сели на песчаной отмели лесной реки и три дня прожили в гостях у пигмеев, а потом полетали над знаменитым национальным парком Гарамба на суданской границе. Мне удалось увидеть окапи и еще множество редких животных, в том числе одного из последних северных белых носорогов (всего через год их полностью истребили). Но были в этой воздушной вылазке и неприятные моменты: нам пришлось попробовать человеческое мясо (отказаться значило бы обидеть наших гостеприимных хозяев), а под конец мы нечаянно залетели в Судан, где нас едва не сбили, и нам не хватило топлива на возвращение домой, так что пришлось сесть на военном аэродроме в Уганде, где нас чуть не арестовали.

К сожалению, любое серьезное путешествие в Конго-Заир требует времени и денег, а у нас со Стасей и Шурой не было ни того ни другого. Поэтому мы решили поехать в Народную Республику Конго. В этой стране обстановка чуть получше, несмотря на недавнюю гражданскую войну и несколько оставшихся вооруженных банд.

Из всех стран, где мне приходилось бывать, Конго оказалось единственной, где иммиграционные чиновники в аэропорту не знали слова “турист” и пришлось объяснять, что оно означает. Правительственный веб-сайт утверждал, что визу можно получить по прибытии, но когда мы приземлились в столице Браззавиле, с нас потребовали приглашение и бронь в отеле. Пришлось нанять местного парня, чтобы он взял такси и сгонял в отель за бумажкой. Он потом потребовал с нас пятьдесят долларов за услугу.