Леонид Фёдоров - Как просыпается Солнце

Взяв веточки, я вышел из избушки и повесил их на рябину, вспугнув снегиря. Я вскоре забыл про птицу и, когда случайно взглянул в окно, удивился. Вся рябина была усеяна снегирями. Красногрудые птицы, освещенные солнцем, выглядели волшебными яблоками на побелевших от инея ветвях. И оттого сама рябина уже не выглядела мертвым, застывшим деревом, под ее корой словно струился живительный сок.

Из всех времен года нет для меня дороже осени с ее золотыми рощами, печальными криками улетающих журавлей и яркими охотничьими кострами. Однако и зима по-своему хороша. Только в это время притихшие леса приобретают особую прелесть, что-то нежное и трогательное видится в озябших, растерявших листву белых березах и зеленостволых осинах. Жизнь леса становится откровеннее благодаря снежной пелене, рассказывающей обо всем, что случилось.

Хороши и ночи, тихие и долгие. Залитые лунным светом поля. Сверкающие снежинки, словно вобравшие в себя блеск далекой звезды. Скрип саней по проселку и мягкий топот копыт; проплывающие по сторонам тени от густых елок. Все это делает зимнюю ночь удивительной, и кажется, что мчит тебя не вороная кобылка, а сказочная Сивка-бурка в сонное заколдованное царство.

Я пробирался лесными заснеженными тропами на дальний кордон в верховьях реки Чусовой. Спустившись по просеке в глубокую лощину, присел отдохнуть. Скинув ружье и котомку с натруженных плеч, с наслаждением закурил папиросу, наблюдая, как быстро тает в морозном воздухе струйка табачного дыма.

Неожиданно слух уловил тихий звон, идущий из-под низко опущенных веток высокой ели. Я заглянул под елку, там никого не было. И только, раскидав снежный навал, понял, откуда доносился этот изумительный звон.

Под тонкой корочкой льда переливались родниковые струи. Как же я мог забыть о родничке, из которого не раз черпал ладонями воду, такую холодную, что даже летом от нее стыли губы!

Кругом снега, а этот родник спорит с морозом, никогда не промерзая до дна, и как ни в чем не бывало торопится, плещет, словно смеется над лютой зимой.

Зимой, когда устанавливается ясная погода с легким морозцем и ветерком, горизонт раздвигается, открывая неоглядные дали. Четкими становятся очертания холмов, в летнее время почти невидимые из-за туманного марева. И, если не побояться колючего ветра и забраться на вершину высокой горы, открывается такая ширь, что перехватывает дух. Вот на востоке резко очерченная щетка поредевшего леса. Чуть в стороне, словно великаны, шагают стальные опоры ЛЭП. На западе дымят трубы завода. Стелются покосы с побелевшими стогами сена.

Твоя земля… На каждом шагу она что-нибудь дарит. Даже зимой.

Как-то пробираясь через луг, я выронил зажигалку. Роясь в снегу, я удивился. Прижатые к земле, зеленели круглые листочки, а среди них отливал синевой венчик фиалки. Принесенный домой и поставленный в воду, цветок несколько дней напоминал о давно прошедшем лете.

В уральских лесах мало зимующих птиц. Да к тому же, добрая их половина ведет кочевой образ жизни, задерживаясь у нас в зависимости от обилия корма. В снежные и морозные зимы почти не увидишь хохлатых свиристелей или красноголовых чечеток. Холод птицам не страшен, он несет гибель лишь тогда, когда вместе с ним наступает голод. Может быть, поэтому многие пернатые в суровые морозы перебираются ближе к жилью человека.

В городе одной из птичьих гостиниц стала Обсерваторская горка. Здесь долго держатся стайки свиристелей и снегирей. И как бывает радостно в морозный день увидеть хлопотливую парочку чечеток, деловито снующих в бурьяне. На небе холодное солнце с «ушами», ветки деревьев покрыты бахромой изморози, а тут совсем рядом снуют милые птицы, и их голоса напоминают о прошедшей поре «бабьего лета».

В детстве я ловил этих птиц на пустырях и огородах. Сколько радости приносили мне своими несложными песнями чечетки! Весной я выпускал их на волю, и только одна прожила у меня много лет, став всеобщей любимицей.

Солнечный луч согнал с оконного стекла ледяной рисунок и заглянул в комнату. Пробежал по стене, пересчитал корешки книг на полке и, сверкнув зеркальным зайчиком, успокоился, наполнив комнату веселым светом.

На улице тоже все залито светом, теплым и, кажется, напоенным каким-то весенним ароматом.

В окно тихо постучали. Я поднял голову и увидел качающуюся ветку клена. Ветка была голая, только на самом ее конце торчали две разбухшие почки.